Станция Сухая Канава дремала в сугробах. В депо вяло пересвистывались паровозы. В железнодорожном поселке тек мутный и спокойный зимний денек.
Все, что здесь доступно оку (как говорится),
Спит, покой ценя...
В это-то время к железнодорожной лавке и подполз, как тать, плюгавый воз, таинственно закутанный в брезент. На брезенте сидела личность в тулупе, и означенная личность, подъехав к лавке, загадочно подмигнула. Двух скучных людей, торчащих у дверей, вдруг ударило припадком. Первый нырнул в карман, и звон серебра огласил окрестности. Второй заплясал на месте и захрипел:
– Ванька, не будь сволочью, дай рупь шестьдесят две!..
– Отпрыгни от меня моментально! – ответил Ванька, с треском отпер дверь лавки и пропал в ней.
Личность, доставившая воз, сладострастно засмеялась и молвила:
– Соскучились, ребятишки?
Из лавки выскочил некий в грязном фартуке и завыл:
– Что ты, черт тебя возьми, по главной улице приперся? Огородами не мог объехать?
– Агародами... Там сугробы, – начала личность огрызаться и не кончила. Мимо нее проскочил гражданин без шапки и с пустыми бутылками в руке.
С победоносным криком: «Номер первый – ура!!!!» – он влип в дверях во второго гражданина в фартуке, каковой гражданин ему отвесил:
– Чтоб ты сдох! Ну, куда тебя несет? Вторым номером встанешь! Успеешь! Фаддей – первый, он дежурил два дня.
Номер третий летел в это время по дороге к лавке и, бухая кулаками во все окошки, кричал:
– Братцы, очишшанное привезли!..
Калитки захлопали.
Четвертый номер вынырнул из ворот и брызнул к лавке, на ходу застегивая подтяжки. Пятым номером вдавился в лавку мастер Лукьян, опередив на полкорпуса местного дьякона (шестой номер). Седьмым пришла в красивом финише жена Сидорова, восьмым – сам Сидоров, девятым – Пелагеин племянник, бросивший на пять саженей десятого – помощника начальника станции Колочука, показавшего 32 версты в час, одиннадцатым – неизвестный в старой красноармейской шапке, а двенадцатого личность в фартуке высадила за дверь, рявкнув:
– Организуй на улице!
* * *
Поселок оказался и люден, и оживлен. Вокруг лавки было черным-черно. Растерянная старушонка с бутылкой из-под постного масла бросалась с фланга на организованную очередь повторными атаками.
– Анафемы! Мне ваша водка не нужна, мяса к обеду дайте взять! – кричала она, как кавалерийская труба.
– Какое тут мясо! – отвечала очередь. – Вон старушку с мясом!
– Плюнь, Пахомовна, – говорил женский голос из оврага, – теперь ничего не сделаешь! Теперича пока водку не разберут...
– Глаз, глаз выдушите, куда ж ты прешь!
– В очередь!
– Выкиньте этого в шапке, он сбоку залез!
– Сам ты мерзавец!
– Товарищи, будьте сознательны!
– Ох, не хватит...
– Попрошу не толкаться, я – начальник станции!
– Насчет водки – я сам начальник!
– Алкоголик ты, а не начальник!
* * *
Дверь ежесекундно открывалась, из нее выжимался некий со счастливым лицом и с двумя бутылками, а второго снаружи вжимало с бутылками пустыми. Трое в фартуках, вытирая пот, таскали из ящиков с гнездами бутылки с сургучными головками, принимали деньги.
– Две бутылочки.
– Три двадцать четыре! – вопил фартук. – Что кроме?
– Сельдей четыре штуки...
– Сельдей нету!
– Колбасы полтора фунта...
– Вася, колбаса осталась?
– Вышла!
– Колбасы уже нет, вышла!
– Так что ж есть?
– Сыр русско-швейцарский, сыр голландский...
– Давай русско-голландский полфунта...
– Тридцать две копейки? Три пятьдесят шесть! Сдачи сорок четыре копейки! Следующий!
– Две бутылочки...
– Какую закусочку?
– Какую хочешь. Истомилась моя душенька...
– Ничего, кроме зубного порошка, не имеется.
– Давай зубного порошка две коробки!
– Не желаю я вашего ситца!
– Без закуски не выдаем.
– Ты что ж, очумел, какая же ситец закуска?
– Как желаете...
– Чтоб ты на том свете ситцем закусывал!
– Попрошу не ругаться!
– Я не ругаюсь, я только к тому, что свиньи вы! Нельзя же, нельзя ж в самом деле народ ситцем кормить!
– Товарищ, не задерживайте!
215-й номер получил две бутылки и фунт синьки, 216-й – две бутылки и флакон одеколону, 217-й – две бутылки и пять фунтов черного хлеба, 218-й – две бутылки и два куска туалетного мыла «Аромат девы», 219-й – две и фунт стеариновых свечей, 220-й – две и носки, да 221-й – получил шиш.
Фартуки вдруг радостно охнули и закричали:
– Вся!
После этого на окне выскочила надпись «Очищенного вина нет», и толпа на улице ответила тихим стоном...
* * *
Вечером тихо лежали сугробы, а на станции мигал фонарь. Светились окна домишек, и шла по разъезженной улице какая-то фигура и тихо пела, покачиваясь:
Все, что здесь доступно оку,
Спи, покой ценя...
Российский писатель Михаил Веллер: «Снижение цен на водку – это один из самых обычных и дешевых популистских шагов в России, и не только потому, что народ должен приветствовать, когда выпить будет дешевле. Это означает: „Ребята, все фигово. Мы хотим вас задобрить“ – вот какова суть этого месседжа. То, что водку, сделанную и разлитую в России, продаваемую за 185 руб., пить нельзя, потому что это опасно и вредно для здоровья, – это уже другой вопрос».
Всю неделю, до самой чистки, кассир Диабетов ходил с полузакрытыми глазами и зубрил по бумажке:
– Кто великий учитель? Маркс. Что является высшим органом? СТО. Что такое социал-патриотизм? Служение буржуазии в маске социализма. Что характеризует капитализм? Бешеная эксплуатация на основе частной собственности. Как развивается плановое хозяйство? На основе электрификации. Где участвовали разные страны? На Первом конгрессе Второго Интернационала в 1889 г., в городе Париже. Какой бывает капитал? Постоянный и переменный. Какова будет форма организации в будущем коммунистическом строе? Неизвестно. Кто ренегат? Каутский. Кто депутат? Пенлеве. Кто кандидат? Лафолетт. Кто, несмотря на кажущееся благополучие?.. Польша. Кто социал-предатели? Шейдеман и Носке. Кто Абрамович? Социал-идиот…
Усердный Диабетов лихорадочно сжимал в руках спасительную бумажку. Он бормотал:
– Только бы не перепутать… Только бы не перепутать… Кто депутат? Пенлеве… Кто ренегат? Каутский… Кто кандидат? Лафолетт.
Когда Диабетова пригласили в комнату, где заседала комиссия, перед его глазами плавал розовый туман и в ушах стоял колокольный звон. Диабетов преодолел жуткий страх, подошел к столу и зажмурился.
– Как ваша фамилия, товарищ? – спросил председатель комиссии.
– Маркс, – твердо ответил кассир.
– Сколько вам лет?
– Сто.
– Род занятий?
– Служение буржуазии в маске социализма.
Председатель комиссии, который до сих пор пропускал ответы Диабетова мимо ушей, высоко поднял левую бровь.
– Гм… Довольно откровенное заявление… Ваше отношение к службе, гражданин?
– Бешеная эксплуатация на основе частной собственности.
– Вот как!… О-ч-ч-ч-чень приятно… Как же вы втерлись в советское учреждение?
– На основе электрификации.
Члены комиссии странно переглянулись.
– А когда вы, товарищ, в последний раз себе температуру мерили? – осторожно осведомился секретарь.
– На Первом конгрессе Второго Интернационала, в 1889 г., в городе Париже, – твердо отчеканил главный кассир.
– У вас, товарищ, – мягко сказал председатель, – какой-то лихорадочный блеск глаз…
– Постоянный и переменный, – любезно пояснил Диабетов. Щеки его от волнения и торжества тряслись, как у мопса. Левая нога выбивала дробь. Зубы лязгали, а пальцы судорожно сжимали в кармане заветную бумажку.
– Очень хорошо… Прекрасно! Прекрасно!… Но вы, главное, не волнуйтесь! Может быть, вы устали, товарищ? Присядьте, – придавая голосу как можно больше задушевной теплоты, сказал председатель, который начал кое-что соображать. И вдруг быстро и в упор спросил: – А какое сегодня число?
– Неизвестно, – гаркнул Диабетов, обливаясь крупным потом и чувствуя, что он наносит врагам последний удар.
Члены комиссии тревожно зашептались. Секретарь на цыпочках вышел из комнаты.
– Очень хорошо, товарищ! – воскликнул председатель в фальшивом восторге. – Вот и прекрасно! Вот и отлично! Вы, главное, не волнуйтесь! Поедете в Крым… в Ялту, можно сказать… Там, знаете, солнышко… А главное – не расстраивайтесь! До свидания, товарищ!
Диабетов потоптался на месте и слегка охрипшим голосом сказал:
– Я и дальше знаю… Кто ренегат? Каутский. Кто депутат? Пенлеве. Кто кандидат? Лафолетт… Кто, несмотря на кажущееся благополучие…
– Главное – не волнуйтесь, – сказал председатель, осторожно сползая со стула, – мы вам верим на слово. До свидания, товарищ!
Сияющий Диабетов раскланялся и, остановившись у двери, широко улыбнулся.
– Кто социал-предатель? Шейдеман и Носке… А кто Абрамович? – И, сделав эффектную паузу, отчеканил, интимно подмигивая комиссии: – Социал-идиот!
Встревоженные сотрудники окружили Диабетова:
– Ну как? Что?
– Всех покрыл! Восемь вопросов как одна копейка! Остальные шесть сказал сам. Верите ли, председатель даже попятился. Отпуск предлагал. В Крым. Как одна копейка…
Украинский военный и политический журналист Дмитрий Тымчук: «Как видим, „чумка Киселева“ в РФ косит всех подряд. Необходимо срочно объявлять Россию зоной пандемии и выставлять на границах санитарный контроль. А то, например, представитель РФ в ООН нечаянно кашлянет на Пан Ги Муна, и тот завтра объявит, что на Землю напали марсиане, но Путин лично расстрелял их из дедушкиного нагана».
У нас говорят:
– Женщины способны на все, несмотря ни на что.
А мне ближе мысли товарища Маркса, который предупреждал, что женщина должна быть слабой. Конечно, Маркс жил много лет назад, и, возможно, его теория местами устарела, но про женщину выразился правильно. А то до чего дошло: ты ей слово, она тебе – монолог! Ты ее просто посылаешь, она тебя – на больничный!
Например, с женой у меня как получается: я к ней с просьбой, а она в оппозицию, как полицейский на перекрестке, и совершенно непредсказуема, как наша эмиграция. Я уже к ней и так пытался подъехать, и сяк, а она, как таксист, жмет только, куда знает. И постоянно чего-то требует. А я все острее ощущаю, что женщина не может не быть слабой! Но сказать не решаюсь, чтобы жена это не восприняла как слабость мою.
Но однажды она со мной специально повздорила, как продавщица в магазине, а я не выдержал и заявил:
– Ты тут на меня бочку катишь, а товарищ Маркс, между прочим, прямо сказал: «Женщина должна быть слабой».
При упоминании о великом человеке жена сначала задумалась, будто уже забыла о нем, а потом усмехнулась, словно вообще не читала, и говорит:
– Если я буду слабой, кто же станет по магазинам шастать, продукты таскать, ребенка из садика забирать, квартиру убирать, обед варить, тебя, глупого, обшивать да еще зарплату в дом приносить?
На что я возразил:
– Ты не так товарища Маркса трактуешь, хотя он тоже жил в Германии и во всем прекрасно разбирался. Женщина должна быть слабой, но не настолько, чтобы по магазинам не шастать, продукты не таскать, ребенка из садика не забирать, квартиру не убирать, обед не варить, меня, дебильного, не обшивать да еще зарплату в дом не приносить. Только по-настоящему слабая женщина способна создать по-настоящему сильную семью!
Однако жена не разделила моего оптимизма.
– По-твоему, слабая женщина – та, которая все делает и молчит? – возмутилась она, и я сразу почувствовал: молчать придется мне, чтобы самому все не делать.
– А что сказал товарищ Маркс о мужчине? – продолжала наседать жена.– Каким он должен быть?
И у меня возникло подозрение, что она об этом или не догадывается, или решила, что у нас с известным материалистом принципиальные разногласия. Потому и ответил с чувством глубокого достоинства за себя и любимого философа:
– Мужчина должен быть сильным!
– В таком случае,– ухмыляется жена,– если ты настоящий мужчина, то должен таскать сумки из магазина, варить обед, приводить ребенка из садика, стирать, шить, толкаться в очередях и приносить зарплату профессионального марксиста.
Признаться, я сразу ее не понял:
– Как у бывших советских коммунистов?
– Как у настоящих советских олигархов!
Боже, как она была далека от истины, совершенно не соображая, что «за бугром» не те коммунисты и олигархи. А советские времена давно миновали. Да и нам много не надо, чтобы меньше не было.
– Мужчина,– терпеливо объяснял я,– должен быть сильным. Но не настолько, чтобы таскать сумки из магазина, варить обед, приводить ребенка из садика, стирать, шить...
Казалось, у жены не оставалось более никаких доводов, но она вдруг заупрямилась:
– Хорошо, я буду все время слабой. Но и ты будешь все время голодным.
И теперь я пытаюсь понять женскую логику: может ли быть мужчина сильным, если будет голодным? И как это согласуется с теорией товарища Маркса?
О, иммиграция – печальная страна!
Там, задыхаясь, точно тараканы в банках,
Проводят время иммигранты в перебранках...
Причина ж иммигрантского раздора
Неясна лишь участникам «разбора» –
Тому, кто, с «мачехой» свести счетов не смея,
Пинает ближнего за это побольнее!
«Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовется...»
И вот природа-мать берется
Детишкам это показать.
Веками в зеркало глядит антисемит…
Друзья, в его должны войти мы положенье:
Ведь злобной хари каждый день он видит отраженье.
Ну как тут не сорваться слову «жид»?
Здесь «русских» слышно за версту,
На улицах – потомки янычар,
Меж ними – африканские лишенцы,
Китаец по привычке жмет педаль,
И снова – иноземцы, иноземцы...
Но это не Нью-Йорк, а Брауншвейг.
И, глядя на испуганных туземцев,
Мне кажется, я слышу:
«Черт возьми, чего тут позабыли эти немцы?!»
От предков не принявши ничего,
Забыв язык, и веру, и традиции,
Мы свято сохраняем гонор наш
И непомерные амбиции!
***
Из постановления президента: «Поскольку „мочат“ уже практически везде, впредь именовать государство Большим СорТиром...»
Ничего не стоит нам порой так дорого, как бесплатные советы.
Всю жизнь мечтал быть ученым, но так и остался кандидатом наук.
Хорошо быть артистом в Германии: здесь гнилых помидоров просто не бывает.
Интернет – это «виртуальный забор», на котором пишут от избытка чувств и все в тех же выражениях.
Константин Свистунов – вор-рецидивист, 15 лет отсидок, в душе – поэт. У Пастернака любит «Никого не будет в доме», у Лермонтова – «Выхожу один я на дорогу», у Пушкина – «Вот мой Онегин на свободе».
Скучно было настолько, что даже мысль застрелиться не вдохновляла.
Если вам неведома суть спора, но очень хочется в нем поучаствовать, не отказывайте себе в этом. Помните: предмет спора – ничто в сравнении с удовольствием от процесса.
Как много существует мудрых советов! Жизни не хватит их перечитать.
Загадки погоды. После российских «оттепелей» почему-то появляется много отморозков.
Богатый житель Бердичева пожертвовал раввину на нужды общины 100 долларов. Уже на следующий день к раввину является делегация похоронного братства и просит 100 долларов на ремонт кладбищенской ограды: мол, она кое-где разрушена, а еще на кладбище забредают собаки и свиньи.
– Хорошо, – говорит раввин. – Одного лишь не понимаю: как это собаки и свиньи так быстро узнали про 100 долларов?
– Кто вы и куда идете?
– Я министр иностранных дел Российской Федерации Сергей Лавров, иду на заседание Совбеза ООН.
– У вас есть доказательства?
– Конечно! Вот паспорт, вот удостоверение...
– Знаем-знаем! У вас такие бланки можно купить на рынке! Так есть у вас доказательства?
Объявление на дверях одесской аптеки: «Аптека временно закрыта». Ниже от руки приписано: «Фима, заходи!» А еще ниже приколот листок с рукописным ответом: «Слышу. Уже иду!»
– Сарочка, я смотрю, ты забросила мою любимую диету. Что случилось?
– Я почувствовала, тетя Циля, что когда сильно худеешь, то хорошего человека становится все меньше, а остается только плохой.
Поймал Путин Золотую рыбку. Она ему и говорит:
– Отпусти меня, Вова. Я исполню три твоих желания!
– Хочу, чтобы санкции с России сняли. Чтобы нефть снова стала 120 баксов за баррель. И чтобы Россию-матушку опять все зауважали.
– Хорошо, Вова. Твои похороны послезавтра в 12.00.
Метеослужба Израиля предупреждает о резком похолодании на следующей неделе, если ее сотрудникам не поднимут зарплату.
В одесском трамвае:
– Соня, ты вошла, Соня?!
– Она еще как вошла! Она уже трижды мне на ногу наступила!
– Слыхал, цены на водку снижают! Неужели все так хреново?
– Хреново будет, когда ее бесплатно станут наливать. По 100 грамм. Каждому фронтовику.
Михалков снимает новый фильм: «Москва гробам не верит».
– Хаим! Ты зачем держишь дома глобус? Ведь у тебя нет детей...
– Понимаешь, Жора, иногда так хочется плюнуть на весь этот мир сразу!
– Следующая остановка – «Воинская часть», – объявил водитель вяземского автобуса и подумал: «А не сболтнул ли я чего лишнего?»
20 лет спустя после подписания Будапештского меморандума мир понял: не у той державы отобрали ядерное оружие.
– Яша, почему ты не попросишь Абрама вернуть нам долг? Уже полгода прошло!
– Во-первых, Абрам месяц назад умер...
– А во-вторых?..
– Ты кто?
– Репортер LifeNews!
– Не верю! А ну – залай!
Мало поймать себя на мысли. Нужно еще выяснить, чья она.
– Как звучит еврейский вопрос?
– Он звучит немножко с восклицательным знаком!
– Убивать нельзя?
– Нельзя.
– А за веру?
– Ну, это святое дело...
Индейцы майя были правы – миру все-таки пришел конец в 2012 г. Согласитесь: все, что сейчас происходит, язык не поворачивается назвать «миром».
Одесса. Трое сослуживцев собрались в командировку. Одетые, с чемоданами, стоят в прихожей в квартире одного из них, уже пора выходить. И тут землетрясение. Сослуживцы выходят. Двор полон полуодетых людей: кто в бритвенной пене, кто в прозрачном пеньюаре, кто в одеяле. И среди них – одетые командированные с чемоданами. Раздается восклицание:
– Вот, а этих евреев заранее предупредили!
– Ты что, совсем без царя в голове?
– Неправда. Там конституционная монархия.
– Как это понимать?
– Царь вроде бы есть, но реальная власть у тараканов.
При коммунистах отмечали годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, а при Путине отмечают годовщины Великой февральской сочинской олимпиады.
– Додик, ты, конечно, никогда не женишься на девушке из-за денег. Правда, ведь?
– Конечно, Фима. Но с другой стороны, нехорошо, чтобы она осталась старой девой из-за того, что у нее есть деньги.
Приходит российская старушка за пенсией. Ей суют в окошко пакетик с землей. Старушка спрашивает:
– Милок, а это чего такое?
– Денег в стране нет, выдаем Крымом.
Одесса. Вкрадчивый голос в телефонной трубке:
– Алло, это база?
– Начальник базы Сидоров слушает!
– О-о-о, так это военная база...
Путин предложил всем российским военнослужащим запаса воочию убедиться, что в Украине нет российских войск.
– Бабушка, я вас тщательно обследовал, вы здоровы. Объясните еще раз, на что вы жалуетесь?
– Дык задыхаюсь я.
– А когда?
– Когда автобус догнать не могу.
Подумайте, сколько бы вы могли всего сделать, если бы не чужое мнение.
Подписаться на газету в печатном виде вы можете здесь, в электронном виде здесь , заказать ознакомительный экземпляр здесь