Речь идет о явлении, которое было распространено в среде русскоязычных израильтян в начале 1990-х гг. Сотни супружеских пар, столкнувшись с трудностями абсорбции, решали тогда фиктивно развестись, чтобы женщина могла получить статус матери-одиночки и соответствующую помощь от государства. Однако скоро выяснилось, что фиктивный развод нередко перерастает в реальный. Формально освободившись от супружеских уз, разведенные женщины нередко начинали вести более свободную жизнь, заводили новые знакомства, и в один прекрасный день фиктивно разведенный супруг, придя домой, обнаруживал там нового друга своей супруги. Впрочем, аналогичные случаи наблюдались и с мужчинами, которым после фиктивного развода тоже начинал кружить голову сладкий запах свободы.
Потом, по всем оценкам, данное явление пошло на спад, и куда большую проблему стали составлять фиктивные браки с целью получения израильского гражданства. Однако в последние год-полтора проблема фиктивных разводов вернулась с новой силой, и сегодня в израильских судах и органах социального страхования скопилось несколько сотен соответствующих дел.
Некоторые из них являются отголосками волны фиктивных разводов 20-летней давности. Таково, к примеру, дело супругов К., репатриировавшихся из Украины в 1992 г. и подавших на развод в 1994 г. По словам Андрея К., в течение всех этих 20 лет они с женой продолжали жить вместе, вели общее хозяйство, вместе приобрели квартиру (на полагающийся ей как матери-одиночке льготный кредит) и т. д. Однако в 2011 г. супруга огорошила Андрея заявлением о том, что полюбила другого человека, а с ним больше жить не желает и просит убраться из ее квартиры. Рассмотрение иска Андрея К., требующего для себя половину совместно нажитого имущества, длится до сих пор. При этом супруги лишь недавно начали осознавать, что при желании полиция и Национальный институт социального страхования могут возбудить против них иск по подозрению в мошенничестве, а это, в свою очередь, чревато не только выплатой штрафа за последние семь лет преднамеренного обмана государства (по остальным уже истек срок давности), но и тюремным заключением.
Есть и другие, не менее интересные дела о фиктивных разводах. К примеру, бизнесмен С. (также выходец из бывшего СССР, приехавший в Израиль в 1970-е гг.) решил безболезненно порвать с женой. Зная, что та вряд ли согласится дать ему развод, он сообщил супруге, что стал банкротом и во избежание последствий им нужно переписать всё имущество на ее имя, а затем фиктивно развестись. Сказано – сделано: имущество, включая 5-комнатную квартиру в северном Тель-Авиве, было переписано на имя супруги, а затем та получила разводное письмо. Но когда С. решил, что пришло время раскрыть правду, и потребовал от жены половину совместно нажитого имущества, выяснилось, что бывшая супруга не готова им поступиться. Сейчас адвокаты С. пытаются убедить суд в том, что их клиенту причитается по меньшей мере половина стоимости бывшего семейного гнезда. Но судья тянет с вынесением решения.
История С. достаточно показательна. Многие израильские пары, либо запутавшиеся в долгах, либо потерпевшие фиаско в бизнесе, идут на фиктивный развод, чтобы спасти хотя бы часть имущества. Перед этим квартира и машина обычно записываются на имя жены, либо же в рамках соглашения о разводе муж сообщает, что передает всё совместно нажитое имущество «бывшей супруге» и ни на что не претендует. В этом случае оставшимся с пустыми руками кредиторам, чтобы вернуть хотя бы часть своих потерь, надо доказать, что речь идет не о реальном, а о фиктивном разводе. Так как полиция подобными делами заниматься отказывается, кредиторам не остается ничего иного, кроме как обратиться к частному детективу.
Но, как и в случае супружеской измены, тут мало доказать, что супруги продолжают жить под одной крышей. Этот довод легко отметается заявлением о том, что разведенному мужу некуда идти, но спят они в разных комнатах. Поэтому лучшим (хотя и не бесспорным) доказательством фиктивности развода считаются фотографии, запечатлевшие близкие отношения между бывшими супругами. Впрочем, годятся и другие косвенные доказательства: например, то, что они продолжают совместно совершать покупки продуктов на всю семью, не разделили обязанности по воспитанию детей, супруга не требует от мужа уплаты алиментов и т. д.
Адвокаты признают, что доказать фиктивность развода необычайно сложно. И что интересно: хотя фиктивный развод официально является уголовным преступлением и может повлечь за собой обвинение в мошенничестве, попытке уклонения от налогов и целом ряде сопутствующих преступлений, в стране еще не было случая, чтобы кто-либо оказался за это преступление за решеткой. Как, впрочем, и в случае фиктивного брака. Случаи крупного штрафа и лишения гражданства за фиктивный брак или фиктивный развод были, но до уголовного наказания дело не доходило. Но если учесть, что израильские тюрьмы и без того переполнены, возможно, это и к лучшему.
Лора ШУМ
Подписаться на газету вы можете здесь, заказать ознакомительный экземпляр здесь.