Сергей Пархоменко оказался в Калининграде на общественном мероприятии «Постинтеллектуальный форум имени Кафки и Оруэлла». Как же было не воспользоваться случаем, чтобы спросить известного журналиста и издателя о «сути событий». Но среди многочисленных злободневных тем для разговора мне показался особо интересным исторический проект «Последний адрес», которым занимается мой собеседник.
– Сергей Борисович, расскажите, в чем суть проекта?
– Это такой народный мемориальный проект. Это памятник, который не представляет из себя статую. Он представляет из себя совокупность маленьких металлических пластин размером с почтовую открытку 11х19 см, которые устанавливаются на фасадах домов, где жили люди, подвергшиеся политическим репрессиям. Не только сталинским: есть, например, такие люди, которые были расстреляны в 1918 г. или, наоборот, позже – в 1950-е гг.
– Давайте сразу скажем, что проект этот задуман по образцу, который хорошо знаком тем, кто живет или бывает в Германии. Речь идет о «Камнях преткновения» («Stolpersteine») – проекте немецкого художника Гунтера Демнига, инициированном с целью напоминать людям о судьбах жертв нацизма, о тех, кто был убит, депортирован или вынужден был пойти на самоубийство.
– Да, конечно, но этот проект реализуется не только в Германии. Эти покрытые латунью булыжники с именами людей, возле домов, где они жили, можно увидеть во многих европейских городах. Наш проект, задуманный по примеру «Камней преткновения», реализуется с 2014 г., к этому моменту на европейских улицах уже лежало около 50 тыс. камней с именами. Сейчас нам поступили 2500 заявок из разных мест. Проект замечателен тем, что строится гигантский памятник размером с Россию. Теперь это даже больше, чем Россия, потому что к проекту присоединились Украина (см. стр. 26) и Чехия, вот-вот будет что-то делаться в Грузии, Румынии, Латвии, Молдове. И всё вместе – это такой огромный мемориал, смысл которого в том, чтобы организовать людей, которые желают это знать, которые про это разговаривают, которые хотят рассказать об этом своим детям. Чтобы повесить такую вот маленькую штучку, нужно договориться с жильцами дома, иначе они потом ее просто отвинтят, если мы не поговорим с ними, не объясним им и не убедимся в том, что они с этим согласны. И в процессе этих разговоров происходят важнейшие вещи для понимания того, что такое история. Прежде всего мы понимаем, что в той истории, к которой мы привыкли еще со школы, нет людей. Люди не умеют разговаривать про отечественную историю, про ее трагические моменты, например эпоху больших репрессий. Они разговаривают с космической дистанции, они разговаривают про геополитику, Вторую мировую войну, индустриализацию, коллективизацию, противостояние систем, у людей есть много наговоренных про это слов, много мыслей, где-то слышанных, сложившееся мнение, и с этими инструментами они заняли какую-то позицию. Они стали сталинистами или, наоборот, антисталинистами. Им нравится или не нравится, они согласны или не согласны, они одобряют или осуждают... И вдруг к ним приходит человек и говорит: «А Марья Семеновна?» – «Чего?» – «Здесь жила Марья Семеновна». – «Какая Марья Семеновна?» – «Марья Семеновна Морозова, жила вот в этой квартире». И начинает рассказывать историю Марьи Семеновны Морозовой, которая жила в этой квартире, которая была монахиней Страстного монастыря, потом Страстной монастырь закрыли и разрушили. Она, будучи совершенно беспомощным человеком, потому что с 14 лет жила в этом монастыре, оказалась на улице, не придумала, что ей делать, отправилась санитаркой в туберкулезную больницу (вон она – туберкулезная больница, по-прежнему на углу этой улицы до сих пор туберкулезный диспансер), она работала в этой больнице, но поскольку была религиозная тетенька, то у себя в комнате (а она снимала комнату в этой квартире) собирала таких же выгнанных из Страстного монастыря монахинь, и они что-то там друг другу читали вслух. А потом ее забрали и расстреляли за религиозную пропаганду. «Так вы как насчет Марьи Семеновны?» И тут выясняется, что Марья Семеновна все сметает на своем пути. Абсолютно разрушает привычный способ понимания истории. Вдруг во всю эту фигню вламывается живой – увы, не живой в данном случае, но существовавший физически человек – со своей судьбой, с именем, с лицом, с адресом, и возможно, что это мой адрес, что это моя квартира, где жила Марья Семеновна...
Беседовал Виктор ШАПИРО
Полностью эту статью вы можете прочесть в печатном или электронном выпуске газеты «Еврейская панорама».
Подписаться на газету в печатном виде вы можете здесь, в электронном виде здесь, купить актуальный номер газеты с доставкой по почте здесь, заказать ознакомительный экземпляр здесь