Д-р Мордехай Юшковский – неутомимый пропагандист языка идиш. Его лекции собирают огромные аудитории и в Израиле, и в России, и в других постсоветских странах. Сейчас он – научный руководитель Идиш-центра, открытого в Вильнюсе Всемирным еврейским конгрессом.
– Что происходит с идишем в Израиле? Ведь когда-то сионисты с ним боролись.
– Причина той «языковой войны» понятна: нужно было из разношерстой толпы вывести один народ. Увы, насаждение иврита сопровождалось порой репрессиями в отношении идиша, причем началось это задолго до основания государства. Еще на Первом сионистском конгрессе в 1897 г. встал вопрос, каким будет язык будущего еврейского государства, и Герцль считал, что это будет немецкий, а кто-то считал, что русский, хотя в то время более 80% евреев говорили на идише. Но, как сказал один литературный критик, идиш всегда был пасынком у собственного народа. «Языковая война» порой принимала уродливые формы. Когда в 1949 г. в Яффо был создан «Гольдфаден-театр», правительство обложило его налогами, чтоб придушить. Был подан иск в Верховный суд, правительство проиграло, но все равно театр прикрыли. В Израиле живы еще представители поколения старых актеров и писателей, которые несут в себе эту травму. И вот с 2000 г. я сумел создать сеть курсов по изучению культуры, в основном литературы, на идише, куда приходят в среднем до 2500 человек в месяц. И сейчас в неформальных рамках литературу на идише изучают больше, чем литературу на иврите. В больших залах, например в иерусалимском Музее Израиля, билеты на наши программы раскупают на полгода вперед, а они стоят немалых денег. Это одно направление работы.
Второе. Еще в 1991 г. я организовал первое путешествие в Украину по следам истории и культуры еврейского народа. Такие путешествия я проводил на протяжении 21 года, и со мной проехалось более 3000 израильтян. Их влекут места, откуда вышли их дедушки и бабушки, но в ходе экспедиции у них появляется интерес к языку и культуре предков.
– Можно ли надеяться, что лингвистическая одаренность евреев, позволившая им заговорить на мертвом иврите, сработает и сейчас в отношении умирающего идиша?
– Проведенный пять лет назад опрос показал, что в Израиле есть более 800 тыс. пассивных носителей идиша, которые не говорят на нем в повседневной жизни (я не имею в виду харедим), но которые слышали его в детстве. Вот у меня на лекции сидит человек и говорит: «Я понимаю немножко, потому что мои родители переходили на идиш, чтоб я их не понимал». Он слушает лекцию по литературе и вдруг говорит: «Я практически все понимаю». Язык извлекается из глубин памяти.
– А какие существуют сегодня социальные, субэтнических группы, для которых идиш – живой язык?
– Прежде всего, харедим. Их идиш очень беден, они не читают художественную литературу, но это живой язык – дети в хедерах говорят на идише. Я в течение 14 лет был инспектором по идишу в Министерстве просвещения и ездил принимать экзамены на аттестат зрелости. И вот спрашиваю девочку: «О чем ты хочешь рассказать?» – «Дем ребенс эйниклс хасэнэ» (о свадьбе внучки ребе). «Хорошо, расскажи». Я стараюсь вытянуть из нее прилагательные – какая эта свадьба была? «Вос фар а хасэнэ из дос гэвэн?» – «А гройсэ хасэнэ. А шейнэ хасэнэ. А файнэ хасэнэ». Еще? У нее кончились прилагательные, и вдруг я слышу: «С‘из гэвэн а хасэнэ, аза йор ойф мир» (это была свадьба – чтоб мне такой год был хороший). Этой фразы нет в учебнике, девочка могла ее услышать только от мамы или бабушки. Поэтому у меня глаз и ухо радуются, когда в школе «Хабада» темнокожие марокканские девочки говорят на идише, да еще на галицийском диалекте, как их учительница.
А другое – это такие группы энтузиастов, «ди идише свивэ». Это когда несколько семей, скажем в Нью-Йорке, чтоб создать языковую среду, селятся рядом или выезжают на время за город, где говорят только на идише.
– Но есть еще и культурная среда: клезмеры, театральные студии…
– Да. 17 лет назад в Израиле прошел первый фестиваль идиша на Мертвом море. С тех пор он проходит ежегодно, и народ готов платить деньги, чтоб слышать идиш. Это недешево, но гостиницы на 700–800 номеров заполняются. И вот теперь подобные фестивали и идиш-уикэнды стали проводить и в Эйлате, и на Кинерете.
– Хотел спросить вас о системе преподавания идиша в Израиле и в мире.
– В 2008 г., когда я был инспектором Минпроса, впервые в мировой истории программа изучения идиша была издана с государственным гербом. Над ней четыре года работали ученые и опытные преподаватели, в ней есть список произведений, рекомендованных к изучению, в том числе фольклорных. В моду сейчас входят виртуальные курсы. В Израиле мой приятель Шломо Громан преподает идиш через web-teacher. Но мне нравится преподавать по старинке: важен эмоциональный контакт ученика с преподавателем. Вне Израиля школьное преподавание есть сегодня только в Австралии. В Канаде до недавнего времени были уроки в еврейской школе, я не знаю, как сейчас. Кажется, факультативно еще в Биробиджане. Была обширная сеть преподавания идиша в Южной Америке – в Мексике, Аргентине, Уругвае, но сейчас это, увы, закончилось.
– Что было с идишем на заре еврейского движения в СССР?
– Когда началась перестройка, я после окончания МИИТ работал в Министерстве путей сообщения и много ездил. В каждом городе, куда я приезжал, была группа людей, пытавшихся изучать что-то еврейское. У меня появился большой список таких активистов. Отработав по распределению, я ушел из министерства в журнал «Советиш Геймланд». Редакция на улице Кирова была эдаким неформальным объектом туризма: евреи из провинции шли поглазеть на уникальную государственную табличку с еврейскими буквами. Заходили, просили учебники идиша, но их не было. И вот в один прекрасный день в редакции появился пожилой человек – Дов Либерман из Всемирного совета по культуре идиш. Он зашел в кабинет главного редактора Арона Вергелиса. Они чуть не подрались. Когда гость уходил, я тайком сунул ему свой телефон. Мы встретились в парке, я рассказал об интересе молодежи к идишу. Для тех, кто хочет совершить алию, нет никаких проблем учить иврит. Но тем, кто ищет что-то для души, трудно: они помнят «гефилте фиш», «гехакте лебер», пару поговорок от бабушки – и всё. Либерман позвонил мне через несколько дней из Израиля и продиктовал телефон профессора Гершона Вайнера – основателя кафедры идиша в Университете им. Бар-Илана. Я позвонил ему 10 мая 1989 г. «Вы из Москвы звонить не боитесь?» – спросил он. Я сказал, что нет, и попросил его провести в Москве семинар, первый за 40 лет после «культурпогрома». Он спросил, сколько слушателей съедутся. Я посмотрел свои списки и сказал: «Пятьдесят». Потом Вайнер писал в мемуарах, что вспомнил тогда еврейскую поговорку: «Говорят „пятьдесят“, подразумевают тридцать, но если десять – тоже хорошо». Мы сумели черт-те какими путями сделать израильтянам визы по комсомольской линии. Представляете: едут они в кипах из Израиля, а в визе написано, что на съезд ВЛКСМ. За ящик водки директор школы у Белорусского вокзала дал нам помещение – были летние каникулы. Когда профессор Вайнер перед началом лекции в школьном зале прочел «Шеhахияну», это был самый трогательный момент в моей жизни. А потом Вайнер говорит: «Давайте проведем публичную лекцию на идише!» И вот в зал кинотеатра «Буревестник» на 400 мест набилось, как мне кажется, более тысячи человек. Когда профессор со сцены сказал: «Бридер ун швестер фун Москвэ, их хбрэнг айх а грус фун Ерушалаим!» – были такие аплодисменты, каких он никогда не имел. Вайер прочел тогда лекцию «Тоска по Сиону в еврейской литературе», а я переводил. Целый месяц в Москве продолжался семинар по языку и культурыидишу, а еще через месяц я уехал в Израиль. Потом подобные семинары я вел в бывшем СССР 17 лет подряд, через них прошло больше 1300 человек.
– Еще немного о центре в Вильнюсе. Кто его создал, кто опекает?
– Всемирный еврейский конгресс (ВЕК) принял резолюцию о том, что сохранение культуры идиш является общенациональной задачей. И вот 2,5 года назад ВЕК открыл в Вильнюсе Международный центр по языку и культуре идиш, где я являюсь академическим директором. Мы работаем по системе краткосрочных семинаров, наша целевая аудитория – люди, занимающиеся формальным и неформальным еврейским образованием: учителя, мадрихи, работники общинных центров. Мы учим языку лишь на функциональном уровне, но главное – мы ставим задачу показать, что многовековая культура на идиш является неотъемлемой частью культуры еврейского народа и важнейшим средством национальной самоидентификации. За эти 2,5 года у нас на семинарах побывало более 1500 человек: преподаватели израильских школ, инструкторы из «Яд ва-Шем», которые возят израильских школьников в Польшу, общинные и молодежные лидеры из бывшего СССР. Мы провели также выездные программы от Сибири до Буэнос-Айреса и Монтевидео. Удивительно, что к идишу все больше неевреев тянется. Посмотрите на летние школы, которые проходят в Тель-Авиве, в Вильнюсе, в других местах, – там есть и французы, и китайцы, и поляки, и немцы, и русские. Мы ищем увлекательные формы приобщения к нашему предмету – вместе с замечательной певицей Мариной Якубович даем лекции-концерты. Мы очень заинтересованы расширить географию наших семинаров.
– Что-то можете сказать об идише в Германии?
– В Германии есть кафедры идиш в двух университетах – в Трире и Дюссельдорфе. В Веймаре ежегодно проводится клезмерфест. В Гамбурге была подвижница Доротея Греве (она, к сожалению, умерла), которая возглавляла Институт Бирнбаума, тоже занимавшийся идишем. Я знаю, что ведется преподавание в Аугсбурге и других местах. Естественно, что в немецкоязычной среде чисто лингвистический интерес к идишу будет всегда, ведь это язык германской группы. Мы сейчас серьезно думаем о том, чтобы провести семинары в общинах и академических центрах Германии...
Полностью эту статью вы можете прочесть в печатном или электронном выпуске газеты «Еврейская панорама».
Подписаться на газету в печатном виде вы можете здесь, в электронном виде здесь, купить актуальный номер газеты с доставкой по почте здесь, заказать ознакомительный экземпляр здесь