Многие западные СМИ, не говоря уже о российских, называют подписанное 21 мая соглашение о поставках РФ газа в КНР «крупной победой российских нефтегазовых компаний и ударом по неудачным попыткам Запада наказать Путина за его вмешательство в украинские дела». «Китай – идеальный экономический союзник для Путина, так как Пекин, в отличие от Европы, вряд ли когда-либо согласится наложить на Москву санкции из-за украинского кризиса или попытается намеренно урезать импорт нефти из России из-за волнений в этой стране. Китайские лидеры традиционно чураются вмешательства в политические свары других стран», – пишет один из экономических обозревателей. А редакция влиятельного издания The Wall Street Journal даже называет российско-китайское газовое соглашение «новым пактом о ненападении». При этом авторы статей, вероятно, забывают о горьком опыте, который предшественник РФ – СССР – имел с подобными пактами.
Кабальный для России и коррупционный характер очередного «контракта века» отмечался многими авторами (см. ниже). Важно понимать, что подобная сделка – не изолированное явление, а своего рода кульминация перманентного процесса «слива» территорий Дальнего Востока и Сибири в «зону жизненного пространства» КНР.
Эпохальная сдача
Как предупреждало Министерство регионального развития РФ в подготовленной им в 2009 г. «Стратегии социально-экономического развития Дальнего Востока, Республики Бурятия, Забайкальского края и Иркутской области на период до 2025 г.», главной «угрозой» и «вызовом» региону является «опасность превращения этой территории только в источник энергоносителей и сырья для стран Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР)». Игнорируя это предостережение, высшее политическое руководство РФ в течение многих лет с завидным упорством само реализует «угрозы» и «вызовы» российскому суверенитету, превращая территорию Дальнего Востока и Восточной Сибири в источник энергоносителей и сырья, но не «для стран АТР», а для одной страны. Той самой, которая в ходе масштабных военных маневров вдоль российских границ регулярно и убедительно демонстрирует потенциальные возможности по использованию своей военной мощи на территории России.
В 2009 г. руководство РФ капитулировало на экономических переговорах и пошло на соглашения, которых в течение многих лет домогалась китайская сторона. Сначала глава КНР Ху Цзиньтао и Дмитрий Медведев подписали свою первую сделку века – 20-летний контракт на поставку Россией Китаю 300 млн. т нефти общей ценой 100 млрд. долл. (менее 50 долл. за баррель). Учитывая необходимость строительства нефтепровода с заявленной стоимостью 29 млрд. долл., реальная цена для России будет значительно меньше и явно убыточной. Однако первый вице-премьер Игорь Сечин поспешил публично объявить ее «справедливой» (вероятно, лично для него). Так был сделан первый шаг к превращению РФ в сырьевой придаток Срединной Империи.
Но младшенький президент России не мог, естественно, на этом остановиться и 23 сентября 2009 г. подписал с тем же Ху еще одно эпохальное соглашение – «Программу сотрудничества на 2009–2018 гг. между регионами Дальнего Востока и Восточной Сибири России и северо-востока КНР». Россия отдала в совместную разработку месторождения железа, меди, молибдена, золота, сурьмы, титана, ванадия, серебра, германия, олова и т. п. Китай будет строить перерабатывающие предприятия и на российской территории. На них будут заняты преимущественно китайские рабочие. Эта же программа предусматривала расширение пограничных пропускных пунктов и «укрепление российско-китайского сотрудничества в сфере трудовой деятельности». Сразу же после ее подписания в Китае была создана госкомпания для инвестиций в сельскохозяйственное производство, предполагающих аренду/скупку земли в России.
Китай получил всё, что ему сегодня необходимо: лицензию на переваривание в течение продолжительного времени стратегического района, который пока находится за пределами его географических границ, плюс стабильные поставки энергоресурсов из страны, которую он будет переваривать. За повторной лицензией он уже не придет. Как подчеркивают китайские военные теоретики, «эффективный контроль в течение длительного времени в конечном итоге приведет к переносу географических границ».
Заключенная 21 мая «сделка века» по газу завершила блистательную стратегическую победу, одержанную в классических традициях китайского военного искусства: без единого выстрела. Неудивительно, что зампредседателя КНР Ли Юаньчао, выступая 24 мая на круглом столе «Россия – Китай: стратегическое экономическое партнерство», предложил превратить российский Дальний Восток и север КНР в единую экономическую зону: «В России большая территория и мало народа, в Китае – наоборот». Последний раз с аналогичным предложением выступил товарищ Мао Цзэдун, когда в декабре 1949 г. прибыл в Москву для подписания с СССР Договора о дружбе. Тогда это предложение почему-то очень не понравилось товарищу Сталину. Видимо, через 65 лет китайцы решили, что северные варвары наконец дозрели.
Гарант для гаранта
Секрет успеха по-китайски – понять психологию Другого, подчинить его волю, использовать в своих интересах его комплексы. В одном случае (мягкое поглощение Тайваня) – опереться на патриотический романтизм тайваньских гоминьдановцев, их стремление стать частью Большой Родины. В другом – на абсолютный цинизм и безответственность кремлевской клептократии. Эти люди ради личного обогащения уже «слили» Советский Союз, создав уродливую мутант-экономику, позволяющую им непрерывно становиться еще богаче, чтобы собирать и тратить свои сокровища на Западе, который они ненавидят за свое историческое поражение, за уязвимость своих авуаров, за свое ничтожество. Слив теперь Восточную Сибирь и Дальний Восток в зону жизненного пространства Китая, они отстранились от ответственности за судьбу региона, чтобы продолжать безмятежно «вставать с колен», чирикать о модернизации, демонстрировать «кузькину мать» то Грузии, то Украине и распиливать миллиарды китайских долларов.
Как точно сформулировал томский аналитик Александр Лукьянов, одной из причин «эпохальных решений», принимаемых в Кремле, «может быть желание нынешнего российского руководства получить дополнительные гарантии сохранения своей власти. Китайские лидеры прекрасно понимают, что в случае смены власти в России любое новое правительство... немедленно поставит вопрос о пересмотре условий „сотрудничества“, столь выгодного для Китая, но прямо противоречащего национальным интересам России. Таким образом, Китай становится субъектом, непосредственно заинтересованным в том, чтобы власть в России и далее оставалась в руках группы физических лиц, столь великодушно уступивших ему ресурсы Сибири и Дальнего Востока».
Подобная односторонняя «геополитическая ориентация» не устраивает думающих россиян самых разных политических убеждений. Вот, например, точка зрения одного из идеологов несистемной оппозиции Гарри Каспарова: «Безоглядная ориентация России на Восток, на мой взгляд, неизбежно приведет страну к утрате геополитической субъектности... Она превратится в сырьевой придаток активного восточного соседа».
Показательно и высказывание Дмитрия Рогозина: «Нам просто надо включить мозги и притупить память, терзаемую прошлыми обидами, чтобы понять, что только вместе США, ЕС и Россия способны спасти северную цивилизацию от политического разложения и цивилизационной гибели под натиском „новых южных культур“... В сегодняшнем жестоком и хрупком мире действительно существуют влиятельные силы, которые ставят под сомнение наше право на жизнь. И для них мы – русские, американцы, европейцы – все на одно лицо».
Захват будущего
Свой взгляд на будущее российско-китайских отношений есть и у отечественных китаистов. Весьма характерна для их образа мышления позиция одного из ведущих специалистов по Китаю Андрея Девятова: «Китайцы решали задачи своего величия последовательно. Для них главным было возвращение Тайваня в лоно родины. И эту задачу они решили... Де-факто Тайвань вернулся. Де-юре это займет еще какое-то время... Нерчинский договор проводит границу по Становому хребту. В сознании китайцев всё, что к югу от него: БАМ, Удокан, Чара и их природные богатства от нефти и газа до руд и леса, – всё это пребывает в стратегических границах китайских интересов. Стратегия Китая предполагает, что эти ресурсы следует считать надежным ресурсом китайской фабрики XXI в. Но так, чтобы избежать положения, при котором сегодня Россия хочет поставлять, а завтра не захочет… В период глобализации географические границы становятся почти ничем, но возникает такое понятие, как стратегические границы. Стратегия – это захват будущего. У Китая она есть... Китайская стратегия – это отдаление противника в объятия дружбы, без применения силы в мирное время... Военно-техническое сотрудничество с Россией свертывается. Что хотели, они уже получили: космическую программу, пилотируемый корабль за 80 млн. долл. при стоимости по меньшей мере 80 млрд. После этого они запустили еще несколько космонавтов, китайцы уже собрались на Луну. Всё это – советские технологии, отданные за гроши... Женятся на русских. Посмотрите на Дальний Восток... Китаец не пьет, не курит, работает, любит семью, несет деньги в дом. А дети получаются китайцами... Ассимиляция – извечный китайский путь решения проблем».
Так как же России выстраивать свои отношения с этим масштабным явлением, способным поглотить ее невзначай? Китаисты – особая каста. Их мышление по-восточному парадоксально и неизбежно китаецентрично. Как генералам нельзя доверять войну, так и китаистам нельзя доверять отношения с Китаем. Рецепт Девятова замысловат, как чаньская притча: «России нужно от отношений государственного добрососедства подняться на уровень клятвенного союза родственных цивилизаций. Союз наших родственных цивилизаций дает нам шанс быть не окраиной, в которую переносятся стратегические интересы Китая, а стать равными».
Понимая, видимо, что термин «равные» звучит не очень убедительно, автор разъясняет свое понимание «родственности» и «равенства» на языке метафор, апеллирующих к глубинным смыслам древнекитайской философии: «Теперь Россия в глазах Китая лишилась статуса, стала прислугой. Но если Россия постарается, она может стать старшей сестрой – это хороший статус. В китайском мире мать – это земля, отец – небо, всё решают мужчины и братья, но старшая сестра олицетворяет мудрость. Даже если она пьяная, опустилась, о ней надо заботиться, ее огород надо вспахать. У нее интуиция и мудрость – и Россия может эту мудрость предъявить».
Что касается предъявления мудрости, то, судя по поведению российских властей, позиция мудрого смирения перед неизбежностью китайской экспансии уже принята ими как стратегическая. Путинская клептократия делает всё возможное для приближения дня получения Россией «хорошего статуса», рекомендованного ей полковником советской военной разведки, замдиректора Института российско-китайского стратегического взаимодействия. Особенно вдохновляет членов кооператива «Озеро» то обстоятельство, что, получив с китайцев все бабки по заключенным кабальным соглашениям, они смогут удалиться на проклинаемый ими Запад с чувством глубокого удовлетворения по поводу выполненного ими гражданского долга. Вспахивать огород на этой территории, которую нельзя бросить, будут теперь, как обещает Девятов, китайские товарищи. А как они при этом будут использовать присягнувшую им родственную цивилизацию – как глупого младшего брата или как встающую с колен «мудрую» старшую сестру, – это уж вопрос их вкусов.
Так, скорее всего, и произойдет, если в России не найдется достаточно людей, для которых она всё-таки не старшая китайская сестра-подстилка, а, как когда-то говорили, Родина-мать. Есть тысяча причин, по которым антинациональный, насквозь коррумпированный, оскорбительный для России и россиян режим «собирателя русских земель» должен уйти. Но достаточно только первой: этот режим – ликвидационная комиссия Росcии.
Андрей ПИОНТКОВСКИЙ
КАК РОССИЯ НЕ СТАЛА ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЙ СВЕРХДЕРЖАВОЙ
В апреле 2014 г. Путин написал главам европейских стран письмо, в котором заявил, что «Россия за последние четыре года субсидировала экономику Украины за счет занижения цен на газ в объеме 35,4 млрд. долл.». Цена на газ для Украины составляла в 2012 г. 410–430 долл. за 1000 кубов. В мае 2014 г. тот же Путин подписал с Китаем контракт на 30 лет на поставку российского газа общим объемом в 400 млрд. долл. Цена контракта – «коммерческая тайна», но легко подсчитать, что она составляет около 350 долл. за 1000 кубов. Объем поставок приблизительно одинаковый: 35–40 млрд. куб. м в год. Вопрос: на сколько Россия обязалась за 30 лет субсидировать экономику Китая? Если считать «по Путину», на 100 млрд. долл.
Но это еще не всё. В Украину Россия поставляет газ из разведанных месторождений по существующим газопроводам. В Китай газ будут доставляться с Иркутского и Чаяндинского месторождений, которые еще не разведаны, по газопроводу «Сила Сибири», который еще не построен. «Газпром» оценивает стоимость освоения обоих месторождений и строительство газопровода в 60 млрд. долл. Если считать «по Путину», сумма «субсидий» возрастает до 160 млрд.
На самом деле, конечно, цена, которую выторговал Путин у китайцев, намного превышает среднюю цену китайского рынка. Вопрос: могла ли Россия продать Китаю газ по таким ценам? Ответ: нет. Себестоимость добычи газа в «Газпроме» последние десять лет росла непрерывно и достигла 38 долл. за 1000 куб. м. Однако себестоимость добычи – только малая часть цены. Чтобы снабжать газом Китай, нужно освоить два месторождения и построить трубопровод длиной 4000 км. Газопровод Туркмения – Китай обошелся китайцам в 6,5 млрд. долл., то есть по 1 млн. долл. за километр. А 4000 км «Силы Сибири» обойдутся России в 30 млрд. долл., то есть в 7,5 млн. долл. за километр, и это, очевидно, еще не предел. В процессе строительства она будет расти и бог знает до чего дорастет: газопровод Бованенково – Ухта обошелся «Газпрому» в 18 млн. долл. за километр.
Большинство внешнеполитических действий России с 2005 г. (когда было подписано соглашение с ФРГ о строительстве «Северного потока»), можно описать двумя аксиомами. Аксиома первая: внешняя политика России и есть газовая политика. Аксиома вторая: эта газовая политика исходит из совершенно фантастических представлений о мире. Такое впечатление, что российская внешняя газовая политика все эти годы строилась на ряде «гениальных» идей, которые приходили в голову конкретным кремлевским товарищам, но почему-то никогда не осуществлялись или осуществлялись совсем не так.
Первая идея касалась газа как энергетического оружия. В Европе этому ужасно удивились. В современном мире экономика иногда используется как оружие, но исключительно как оружие оборонительное в ответ на внешнеполитическую агрессию, осуществляемую страной-изгоем. Отключив газ Украине (а заодно и Европе) в отместку за «оранжевую» революцию, Путин продемонстрировал готовность применять газ в наступательных целях. Европа сделала вывод: с 2006 г. доля России в ее газовом балансе упала с 39 до 25%.
Вторая идея касалась доли в европейских газораспределительных сетях. В Кремле подумали: цена нашего газа на заборном пункте в Баумгартене 250 долл., а конечному потребителю они продают за 500. Кому идет разница? Сетям. Сеть – постоянный генератор кэша. Возникла идея скупить европейские газовые сети. А если Европа не позволит Кремлю скупить ее газовые сети, то Кремль не позволит Европе вложить деньги в российские газовые месторождения. Европейцы никак не могли понять, чем их пугают: обычно главный тот, кто вкладывает деньги, а не тот, кто их просит.
Третье. В 2007-м, когда навязчивая идея «сети в обмен на месторождения» умерла, возникла идея «газовой ОПЕК»: российские СМИ заговорили о том, что Россия поставит Запад на колени, создав картель стран – производителей газа. Путин торжественно отправился создавать его в столицу Катара, но идея тоже обернулась пшиком. Только в отличие от европейцев, которые прямо говорили «нет», вежливые арабы говорили «да» и ничего не делали.
Ну и, наконец, четвертая идея: «Если Европа не перестанет делать нам замечания, то мы накажем ее, продав газ Китаю». И наказали. Вот только вопрос – кого. Переговоры с Китаем шли десять лет. Все эти годы Китай не соглашался на российскую цену. Но Россия хотела подписать контракт любой ценой, и Китай дожал ее ниже плинтуса. Достаточно сказать, что Путин в отчаянии обнулил налог на добычу полезных ископаемых с разрабатываемых для Китая месторождений. То есть российский бюджет от этого газа ничего не получит. Получат «Газпром» и его подрядчики. Россия подписала контракт с Китаем, чтобы освоить бабки на строительстве газопровода. В обмен на это Путин подписал в Китае целый ворох контрактов, которые делают Россию сырьевой колонией Китая.
При этом Китай – куда более опасный партнер, чем Запад. В отличие от Запада, который не способен к эффективному стратегическому планированию и геополитическому подчинению соседних стран, Китай исходит из стратегии и геополитики. Он думает тысячелетиями, а Кремль – долларами и выдуманными обидами. Если Запад не покупает российских оппозиционеров, как бы об этом ни кричали в Кремле, то Китай будет покупать российских чиновников. Если США не «гадят» России в Украине и Грузии, что бы ни утверждали российские СМИ, то Китай вытесняет Россию из ее сфер влияния. В Кремле всегда это знали и всегда настороженно относились к Китаю. Заявления о борьбе с бумажным тигром США были громкими, а вот эмбарго на колонизацию Китаем России – негласным, но абсолютным. К примеру, в 2008 г. Алишер Усманов купил Удокан, рассчитывая перепродать его китайцам. Но в Кремле было наложено вето. Теперь, в ходе поездки Путина, это вето снято.
Одна из причин ареста Ходорковского 11 лет назад заключалась в том, что он хотел к 2005 г. построить совмещенный нефте- и газопровод Ангарск – Дацин, потратив на это 3–5 млрд. долл. Собственно, стоимость не важна, потому что Ходорковский намеревался тратить деньги ЮКОСа. Это была одна из причин недовольства Кремля: как это – построить частный газопровод за три, когда государственный можно построить за 30?!
Какие экономические претензии Кремль в 2003-м предъявлял к Ходорковскому? Во-первых, «Северная нефть»: Ходорковский на совещании у президента заявил, что «Роснефть» купила компанию на 400 млн. долл. дороже, чем она стоила. Второй претензией была продажа «Юкси» «Шеврону», которая привела бы к тому, что де-факто контрольный пакет акций одной из крупнейших компаний мира оказался бы в руках двух российских миллиардеров – Ходорковского и Абрамовича. За этой сделкой последовали бы аналогичные, в результате чего сложилась бы ситуация, когда несколько российских миллиардеров за счет распыленности западного акционерного капитала контролировали бы значительную часть крупнейших западных компаний. Для России это означало бы принципиально другую геополитическую ситуацию, при которой она стала бы одной из ключевых стран мира. Понятно, что тогда и российский президент был бы одним из трех самых могущественных лидеров в мире. Другое дело, что его власть имела бы существенные ограничения: российских олигархов, влияющих на ключевые мировые решения и имеющих обширные интересы внутри самой России, нельзя было бы «множить на ноль», с ними пришлось бы договариваться. Путин, как известно, выбрал другую систему правления, при которой он может делать что хочет.
Ну и третьим проектом, вызвавшим недовольство в Кремле, был частный трубопровод, снабжавший частной же нефтью Китай.
Примечательно, что оба экономических мегапроекта Ходорковского были в конечном итоге осуществлены Кремлем. Во-первых, «Роснефть» обменялась акциями с BP. Только это уже не был союз, в результате которого меньший по весу партнер получал непропорционально большой доступ к управлению компанией. Это была просто попытка легализовать на Западе награбленное. Во-вторых, Путин подписал договор с Китаем. Только это уже не прибыльные поставки углеводородов в Китай, а сомнительная по выгоде сделка в пользу «хороших людей».
Конечно, Ходорковский хотел выгоды для себя. Но парадокс заключается в том, что это было выгодно и России. Сейчас, когда идеи Ходорковского в карикатурном виде осуществлены Кремлем, который всерьез считает, что геополитика – это когда ты плюешь соседу в суп, самое время подумать над тем, на какой исторической развилке страна стояла 11 лет назад и какую судьбу упустила.
Юлия ЛАТЫНИНА
ФОНД БЛАГОСОСТОЯНИЯ НАЦЛИДЕРА
Средства Фонда национального благосостояния (ФНБ), созданного для покрытия дефицита Пенсионного фонда России, могут быть вложены в совместные с Китаем инвестиционные проекты. Об этом сообщил министр финансов России Антон Силуанов. Сейчас эти средства размещены на депозитах или вложены в надежные долговые ценные бумаги. Идея использования средств ФНБ в инфраструктурных проектах впервые появилась в 2013 г. После подписания «газового» соглашения с Китаем она вновь активно обсуждается.
Многие экономисты предупреждают о том, что такое использование средств ФНБ грозит резко сократить пенсионную «подушку безопасности», что особенно проблематично в нынешних условиях ухудшения ситуации в экономике и старения общества. Кроме того, эксперты указывают и на риск макроэкономической разбалансировки в случае массированного инвестирования новых денег в негибкую экономику России. По их мнению, это может привести к росту инфляции, оттоку капитала и девальвации рубля.
Подписаться на газету вы можете здесь, заказать ознакомительный экземпляр здесь.