Зиновий Гердт никогда не рассказывал о войне. Слово «подвиг», слова о пролитой за Отечество крови – невозможно представить себе произнесенными его голосом. Пафос он снимал одним тембром.
Во время прощального вечера Гердта, осенью 1996 г., на сцену вышла Вера Веденина – медсестра, которая вынесла его, раненного, с поля боя в 1943-м. Вышла и, растерявшись от оваций, стала что-то говорить про Великую Победу… Зиновий Ефимович махнул рукой: Вера, фиг с ними, победили и победили! И обнял ее.
Тот фронтовой эпизод биографии Зиновия Гердта – с тех пор, по слову Валентина Гафта, «коленонепреклоненного», – разумеется, известен всем. Меньше известны два других эпизода его биографии, биографии борца с фашизмом. В 1950 г., в разгар государственного погрома, он, инвалид на костылях, в каком-то, по слову Гердта, «шалмане» дал пощечину негодяю, презрительно и прилюдно отозвавшемуся «об их нации». Он был готов умереть тут, как готов был умереть в 1943-м. Его спасло чудо: человек, вставший между ним и погромом. Гердт вспоминал о нем как о втором, вслед за медсестричкой Верой, человеке, спасшем ему жизнь…
А в октябре 1993-го Гердт поехал к Моссовету, чтобы записаться в ополчение и встать на защиту Москвы от Макашова и Ко. И говорил потом, что благодарен Гайдару, который избавил его от позора беспомощности. Это я (апропо, как говорится) – о борьбе с фашизмом...
А теперь снова – об интонации.
Полностью эту статью вы можете прочесть в печатном или электронном выпуске газеты «Еврейская панорама».
Подписаться на газету в печатном виде вы можете здесь, в электронном виде здесь, купить актуальный номер газеты с доставкой по почте здесь, заказать ознакомительный экземпляр здесь