В германской политике и в Социал-демократической партии Германии 74-летний Тило Саррацин давно – с середины 1970-х. Тогда же поступил на государственную службу, которую продолжал до 2010 г. в различных ипостасях: работал в компании Deutsche Bahn (руководил ревизионным отделом, позже стал членом cовета директоров и отвечал за стратегическое планирование и инвестиции), был сенатором по вопросам финансов в правительстве Берлина (именно благодаря ему в 2007 г. впервые в истории удалось добиться профицита в берлинском муниципальном бюджете), входил в cовет директоров Бундесбанка. А до этого служил в бундесвере, изучал экономику в Боннском университете, в 1973 г. защитил там диссертацию, после чего работал в Фонде им. Фридриха Эберта, а затем в министерствах финансов и труда. В частности, накануне объединения Германии руководил в Минфине комитетом, занимавшимся подготовкой денежной системы объединенной страны.
Еще на посту сенатора Саррацин своими резкими высказываниями по вопросам социальной и образовательной политики снискал славу «провокатора». Она еще больше укрепилась после данного им в сентябре 2009 г. интервью журналу Lettre International, в котором Саррацин резко высказался по поводу иммиграционной политики ФРГ. В частности, заявил, что значительная часть арабских и турецких иммигрантов не может и не хочет стать частью германского общества. Он уже тогда высказался за более жесткую иммиграционную политику и приоритетность привлечения в страну квалифицированных специалистов. Это вызвало критику со стороны многих журналистов, политологов, представителей профсоюзов и политиков, в том числе и из СДПГ. И хотя в поддержку Саррацина выступил ряд известных личностей (президент Союза германской промышленности Ханс-Олаф Хенкель, экс-канцлер Гельмут Шмидт, писатель Ральф Джордано, философ Петер Слотердайк и др.), глава Бундесбанка Аксель Вебер пытался настоять на отставке «неудобного» подчиненного.
То, что не удалось тогда, администрация Бундесбанка осуществила после выхода в сентябре 2010 г. скандальной книги Саррацина «Самоликвидация Германии». А вот СДПГ до сих пор безуспешно пытается исключить экс-сенатора из своих рядов. Он же, невзирая на критику, выпустил в 2014 г. книгу «Новый праведный террор», ставшую идеологическим продолжением его первого труда. А в конце минувшего года вышла очередная книга Тило Саррацина «Враждебное поглощение». О ней и о многом другом автор поговорил с редакцией «Еврейской панорамы» и Jüdische Rundschau.

– Господин Саррацин, когда вы в последний раз были в Израиле?
– Я там никогда не был, но подобный визит определенно входит в мои планы. То обстоятельство, что я до сих пор не посетил Израиль, связано с моей занятостью в Германии и с тем, что я до сих пор совершил относительно немного зарубежных поездок. Но это меняется. Два года назад мы были в Южной Африке и Индии, в прошлом году – в Южной Америке. Я несколько раз бывал в Турции и один раз в Египте, но это было 25 лет назад. До сих пор мой ближневосточный опыт путешествий ограничивался только этим.
– То есть до сих пор вы, так сказать, приближались к Израилю с периферии?
– Израиль одновременно слишком близко и слишком далеко. Это не совсем дальнее путешествие, но при этом хочется познакомиться со всеми историческими местами.
– Вы очень уважительно пишете о еврейском народе. Например, на 13-й странице своей последней книги: «Антисемитизм, с давних пор распространенный в Европе, объяснялся не только особой религиозной ролью евреев, но и их успехами в бизнесе и науке. Это приводит к зависти и т. д.».
– Отличительной чертой моих книг является то, что они в значительной степени не основаны на чувственном восприятии. То же самое относится и к историкам, которые не могут чувственно воспринимать объекты своих исследований, потому что эти объекты, как правило, уже мертвы. Я просто пытаюсь привести ценностно нейтральные аргументы. Если бы евреи, как, например, синти и рома, оказались в самом низу шкалы с точки зрения уровня образования, я бы написал это и про евреев. Так что это не особая оценка, а описание фактов. Точно так же, как я описываю, каковы средние интеллектуальные показатели исламского мира. Это не всегда приятные послания, но я стараюсь преподносить их нейтрально с точки зрения моральных ценностей.
– С одной стороны, сила ваших книг заключается в вашем аналитическом и не подверженном эмоциям подходе. С другой – именно в этом вас и упрекают. Критики говорят, что вы бесчувственны, ваше изложение не основано на повседневном эмпирическом опыте, что вы его полностью игнорируете.
– Я пишу популярные нехудожественные книги, и читатель замечает, что в них есть не только статистика, но и – там, где это возможно, – отдельные примеры. Конечно, у каждого из нас имеется собственный опыт, но главное – это прочная эмпирическая основа.
– Многие люди говорят: «Саррацин ведь экономист, почему он пишет про ислам или свободу слова в Германии?»
– Это было бы ужасно, если бы математики могли говорить только о математике, физики-ядерщики – только об атомных электростанциях, а биологи – только о сексуальной жизни мышей. Тогда мир был бы поразительно бедным. Ведь самое интересное как раз и заключается в том, что все мы пытаемся получить общее представление о мире. Каждый обладатель интеллекта, получивший достаточную формальную подготовку, будь то изучение древней истории, права, математики или экономики, может компетентно ознакомиться с различными фактами. Я не занимаюсь собственными исламскими исследованиями, но надеюсь, что могу читать, понимать и интерпретировать соответствующие тексты.
– То есть вы находитесь в полном противоречии с тенденцией нашего времени – политикой идентичности, убежденностью в том, что человек должен испытать что-то на собственном опыте, чтобы иметь возможность компетентно судить об этом. То, что вы сказали, отвечая на предыдущий вопрос, свидетельствует об абсурдности подобного подхода.
– Такой подход способен свести к абсурду всю науку, потому что наука в значительной степени работает с неодушевленными объектами. Представьте себе, что вы палеонтолог или астроном... Тот, кто говорит что-то подобное, лишь демонстрирует, что он ничего не понимает в научной работе.
– Но многие представители гуманитарных наук утверждают, что эти науки не могут и не должны делать то, что делают эмпирические естественные науки.
– Научные критерии везде одинаковые: обоснованность гипотез и проверка их на соответствие действительности. И, конечно же, Карл Маркс, проведший большую часть своей жизни в книжной пыли Британского музея, вполне обоснованно утверждал, что проник в суть многих явлений аналитически. Он действительно это сделал, при этом был в чем-то прав, а в чем-то нет. А потом приходят другие и говорят: «Теперь, отталкиваясь от этого, мы пойдем дальше».
– Далеко не все авторы нехудожественных книг используют тот же подход, что и вы. Если положить рядом первые части ваших книг, то можно увидеть, что все они объединены общей методологической последовательностью.
– Это верно. Первым делом нужно сформулировать вопросы, а они возникают из тех проблем, которые вы ощущаете. Далее я стараюсь как можно более систематически собирать информацию относительно этих проблем, оценивать и группировать ее. Таков метод...

Полностью эту статью вы можете прочесть в печатном или электронном выпуске газеты «Еврейская панорама».

Подписаться на газету в печатном виде вы можете здесь, в электронном виде здесь, купить актуальный номер газеты с доставкой по почте здесь, заказать ознакомительный экземпляр здесь