Признание 2 декабря парламентом Франции независимости «государства Палестина», безусловно, не было неожиданностью. Его даже сложно назвать «тревожным звоночком», сигнализирующим о серьезных проблемах в т. н. «ближневосточном урегулировании». Скорее, это очередной шаг международного сообщества в густую чащу дипломатического абсурда, выбраться из которой будет невероятно сложно, если вообще возможно. Безумие, продолжающееся уже даже не годами, а десятилетиями, захватывает всё больше стран, подбираясь к наиболее серьезным центрам принятия решений в мире большой политики. Франция – это не Антигуа и Барбуда, признавшие палестинскую независимость три года назад, при всем уважении к этому островному государству.
Зашкаливающая абсурдность ситуации провоцирует фельетонный стиль, но я попробую все же постараться вычленить рациональное зерно происходящего процесса, насколько я его понимаю. В каком направлении развивается ситуация? Что толкает европейских депутатов к очевидно, казалось бы, абсурдному признанию несуществующего политического образования? Наконец, что означает на практике этот французский широкий жест покупки дешевой популярности за чужой счет? Что изменится на Ближнем Востоке после этого исторического решения?
Начать, пожалуй, надо с того, что палестинскую независимость уже признали больше 130 государств, и начался этот процесс даже задолго до создания Палестинской национальной администрации. Еще в 1988 г. государство было провозглашено участниками Палестинского национального совета. Показательно, что предыдущая сессия этого органа, именующего себя представительским, произошла более чем на десять лет ранее, а объявлена палестинская независимость была в Алжире. То есть речь шла о сугубо символическом, ничего не означающем на практике шаге. Национальный совет не контролировал ни одного квадратного метра территории.
При этом претензии борцов за независимость были довольно смелыми: их официальный программный документ, «Палестинская хартия», на тот момент в принципе отрицал право Израиля на существование. Несмотря на то, что несуществующее государство во главе с кучкой террористов в изгнании претендовало на всю территорию от Иордана до Средиземного моря, многие страны немедленно, буквально в день провозглашения, начали его официально признавать.
За первый год призрачного существования Палестину признали больше 90 стран. В первую очередь это были, конечно, арабские и мусульманские государства, а также Советский Союз и его социалистические сателлиты. Напомню, кстати, что формально СССР был представлен в ООН тремя голосами: собственно СССР, а также Украинская ССР и Белорусская ССР. Таким образом, и для России, и для Украины с Беларусью независимая суверенная Палестина официально существует вот уже больше 15 лет. Другие постсоветские страны (за исключением Армении и стран Балтии) сделали этот шаг после обретения собственной независимости.
Слава богу, этот символический жест не только не помешал странам установить и в дальнейшем интенсивно развивать вполне благожелательные отношения с Израилем, но и не означает автоматически, как мы увидим дальше, поддержки дальнейшего продвижения идеи химерного суверенитета несуществующего «палестинского государства».
В 1990-е гг. процесс триумфального шествия палестинской независимости в воображении международного сообщества застопорился, несмотря на соглашения в Осло, создавшие Палестинскую автономию и давшие надежду на разрешение в самом скором времени полувекового конфликта по формуле «два государства для двух народов». Запас естественных азиатско-африканских союзников исчерпался, и международное сообщество не торопились авансом признавать Палестину, за редкими исключениями вроде появившихся на месте бывшей Югославии новых государств.
Полностью эту статью вы можете прочесть в печатном выпуске газеты «Еврейская панорама».
Подписаться на газету вы можете здесь, заказать ознакомительный экземпляр здесь