Юлия Понизовская много лет живет в небольшом провинциальном американском городе в штате Вирджиния. Она прошла трудный иммигрантский путь, одно время подрабатывала переводчиком в суде, но в конце концов завоевала позицию преподавателя-биолога в одном из университетов. Обладая острым взглядом на окружающую ее действительность, она пишет документальные рассказы, отражающие в том числе и жизнь еврейской диаспоры во всевозможных ее теневых проявлениях. В ее прозе Америка как она есть, как она предстает перед взглядом человека, прожившего часть жизни в Советском Союзе и глубоко внедрившегося затем в американское существование.
Американская трагедия
Старое еврейское кладбище находится в центре опасного черного района. За оградой с одной стороны полицейский участок, с другой – «гадюшник», субсидированное жилье для бедноты. На могиле Сени стоит блестящий гранитный памятник, который сильно выделяется среди старых могил прошлого и позапрошлого века. Иногда владелец магазина Валера ходит к своей матери, заодно и за Сениной могилой поухаживает. Всем жалко Сеню.
***
Будет ли написана история еврейской эмиграции девяностых? Эта волна была очень многочисленна, но исключительно недолговечна. За двадцать лет все отшумело и ушло. Старики вымерли, работающие люди купили жилье и разъехались, дети выросли и стали американцами. На фоне действительно гигантской волны последних лет, когда рабочая, а не этническая эмиграция из постсоветского пространства наводнила Запад, кучка евреев давно сошла с авансцены. Все исчезло, как будто и не было нас.
А ведь в начале девяностых в Америку ехали тысячи и тысячи евреев. Даже наша глубинка, для приема иммигрантов вообще не приспособленная, вдруг захотела расселять евреев. Думаю, осваивать федеральные деньги было очень выгодно. В начале девяностых около сотни семей вдруг оказались в провинции, на жаре, среди негров.
Какого черта нас сюда завезли! Иммигрантов здесь сроду не бывало. Системы их поддержки, как в больших городах, не было: ни социальной помощи, ни общественного транспорта, ни школ английского, ни медицины для бедных, ни русской инфраструктуры (магазины, врачи, няньки, адвокатские конторы, русские газеты), и главное – не было работы, особенно для образованных людей. Завезли и сгрузили – выживайте как хотите.
Нас всех поселили в очень старом двухэтажном квартирном комплексе из красного кирпича архитектурного типа «казарма». Жили мы небольшой деревней на виду у всех и y каждого. Растерявшиеся люди жались друг к другу, как потерпевшие крушение на необитаемом острове в окружении непонятных аборигенов.
«Апартменты» были заселены процентов на девяносто неграми. Их никто не боялся, потому что мы не знали, что их нужно опасаться. Наоборот, они боялись нас. Черные соседи пробегали мимо нас быстро и косясь. На первом этаже обитал черный толстый дружелюбный «драгдилер» (торговец наркотиками), тот с нами здоровался.
Сеня попал в наш город одним из первых. Немолодой мужчина, на нем три женщины – мама, жена и дочка. Сеня работал в своей Жмеринке инженером на заводе. Человеку, который что-то умеет делать руками, вскоре нашлась работа почти по специальности. «Джуйка» (еврейская община) устроила его слесарем в «апартменты». Сеня был худой седой дядька, который после работы задумчиво садился на крыльцо и часами курил. Он был терпелив, молчалив и кроток.
Над ним жила семья толстой Вали, и сынок ее, тоже толстый Алик, любил прыгать с кровати на пол. Как только Сеня входил с работы в дом, Алик начинал прыгать. В щелястом «апартаменте» обычные шаги превращались в канонаду, а грохот от зловредного слонопотама Алика был невыносим, но Сеня ни разу не пожаловался верхним соседям на их ребенка. Он вообще не жаловался никогда и ни на что. Просто молча курил. Иногда, увидев что-то хорошее, например магазин или красивые дома, Сеня широким жестом обводил руками пейзаж и восклицал: «Вот бы все это в Жмеринку!»
Вечером наше местечко бурлило. Спадала жара. Мужчины возвращались с работы. «Джуйка» трудоустраивала одного кормильца на тяжелую неквалифицированную работу, женщины оставались дома с детьми. Молодые матери выходили во двор со стульчиками и напитками. Благоустройства во дворе не было никакого, кроме огромных вековых дубов. Однажды Сеня установил во дворе лавочку, но менеджерша быстро ее снесла – не положено! Наши маленькие дети возились в пыли под деревьями, играя с желудями. Бабушки садились в общий кружок, обмениваясь газетой «Новое русское слово», которую выписывали одну на всех. Из окна свешивалась пегая Песя, высматривала, когда сын вернется из университета. У Песиного сына была качественная красная машина, которую подарила «джуйка».
Юлия ПОНИЗОВСКАЯ
Полностью эту статью вы можете прочесть в печатном или электронном выпуске газеты «Еврейская панорама».
Подписаться на газету в печатном виде вы можете здесь, в электронном виде здесь, купить актуальный номер газеты с доставкой по почте здесь, заказать ознакомительный экземпляр здесь