Любая жратва делает шум: бамба, чипсы, бисли, чупа-чупс, вся эта хрень шуршит. Только шоколадки «Теами» не шуршат, если содрать обертку заранее.
Собираясь в засаду, трудно поверить, что столько времени и сил тратишь на выбор и упаковку жратвы, которую тащишь с собой. Никогда бы не подумал, что на занятой врагом территории пачка чипсов может тебя убить. Поэтому каждый получает плотный зеленый капроновый мешок. Упаковываешь туда всю жратву, ободрав обертки, присобачиваешь к разгрузке, и все: гениально – беги, падай, катись, ничего не зашумит!
Перед выходом получаешь у повара перекусон на дорожку. ЦАХАЛ дает тебе пачку нарезанной твердокопченой колбасы и шоколадку (без фольги, естественно). Хорошую, дорогую шоколадку с орехами, чтоб ты «ощутил заботу». К этому добавляешь от себя тянучки, еще чего-нибудь привезенное из дома, пихаешь все это в мешок, и ты готов. Через 20 минут внутри все перемешивается. Получаются тянучки в колбасе, перемазанные шоколадом, вкус ужасный, но все привыкают.
В ту мартовскую ночь 1999 г. шоколадки в Бофоре кончились и каптерщик «зарядил» нам двойную порцию колбасы.
Угасали последние отблески заката, следовало поторапливаться. Отделение перекуривало в укрытии, где во время обстрела или штурма нашего укрепленного пункта готовят раненых к эвакуации. Когда все спокойно, в этой точке собираются перед выходом на задание.
С тех пор, как мы здесь, приходится каждую ночь выходить в засаду, прикрывая пути, ведущие к укрепленному пункту. Задача – опередить террористов, не дать «Хезболле» приблизиться и заминировать дороги, по которым снабжают укрепленный пункт, не дать им задушить нас без еды, топлива, боеприпасов.
Отделение готовится к выходу. Пацаны смазывают ботинки жиром, чтобы ноги не промокли. Потом натягивают две, три пары носков, две пары кальсон и футболок, сверху «бет» (рабочая форма. – Прим. перев.), потом теплую флисовую кофту, шерстяной свитер. Затем – прорезиненный костюм. Влезают в разгрузку, надевают наушник и микрофон. Разгрузка полна всякого барахла: магазины, гранаты, резервная рация, батарейки, фонарь с красным фильтром, минный щуп, компас, каска. Ну и «мекуцар» (укороченный М16) с лазерным прицелом.
Пацаны закончили одеваться и начали меняться конфетами. Как дети, они выясняют, у кого какой вкус, и торгуются. Да они дети и есть.
Сержант Дрор одевается последним.
– Ялла, – говорит он, – списки!
Проверяем последний раз, что ничего не забыли, составляем списки имущества, чтоб на складе знали, что пропало, если мы не вернемся.
Я командир отделения. Бросаю Дрору:
– Пойду гляну на фотки.
В комнате аэрофотосъемки ко мне подходит «магад» (комбат). Батя тихо бросает:
– Только не нервничай, этой ночью вы нарветесь. Есть данные.
– Че-е-е-го? – подскакиваю я, моментально взмокнув. За спиной вырастает, как сказочный джин, его величество страх и нежно обнимает за плечи.
– Не спрашивай, я все равно ничего не знаю. Разведка говорит, что ночью они придут. Все, что ты делал до сегодняшнего дня, было ради этой ночи, подумай об этом. Ты здесь ради страны, так что выложись полностью.
Я смотрю на него и не понимаю, откуда все эти громкие слова, даже комбаты говорят такое только на похоронах. Чего это его понесло?
Я иду к ротному.
Полностью эту статью вы можете прочесть в печатном или электронном выпуске газеты «Еврейская панорама».
Подписаться на газету в печатном виде вы можете здесь, в электронном виде здесь , заказать ознакомительный экземпляр здесь