К 50-летию со дня смерти Зиновия Пешкова  

Октябрь 28, 2016 – 26 Tishri 5777
Свидетель и творец эпохи

Часто можно услышать далеко не новое мнение о том, что нееврейское это дело – флагами размахивать. Но случается так, что само время выбирает человека, и он принимает этот выбор как предписание свыше…
«Его карьера, необычная и волнующая, измеряется расстоянием от солдата-легионера до корпусного генерала и посла Франции» – это о Зиновии Пешкове, кавалере полусотни высоких наград. Вот цитата о нем из авторитетного журнала «Фигаро»: «Свое французское гражданство он завоевал пролитой кровью, его подтвердило признание со стороны высших авторитетов страны». 27 ноября исполняется 50 лет со дня смерти этого человека удивительной судьбы, и это – повод рассказать о нем в контексте той роли, которую играет заметная личность в истории.

Такие разные братья

Зиновий (Залман, а по некоторым источникам – Иешуа-Залман) появился на свет в Нижнем Новгороде, в еврейской семье Михаила Израилевича и Елизаветы Соломоновны Свердловых. Менее чем через год у Зиновия родился брат Яков – будущий российский политический и государственный деятель, погребенный впоследствии у Кремлевской стены. Отец этого семейства, где насчитывалось шестеро детей (и к ним добавились потом еще двое – от второго брака), владел граверной и скоропечатной мастерской. При ней, собственно говоря, и жили Свердловы.
И Зиновий, и Яков с юной поры стали причастными к революционной деятельности, но во взглядах на пути переустройства общества разошлись настолько, что между ними образовалась непреодолимая пропасть. Яков был решительным сторонником государственного переворота с переходом власти к народу, а Зиновий верил в реальность осуществления реформ, результатом которых явилась бы добровольная передача народу большей части из тех благ, которыми пользуются сильные мира сего.
Склонностей к учебе Зиновий не обнаружил. С трудом отучился в Михайловском приходском училище, после чего поступил в ремесленную школу, но год спустя был отчислен и стал работать у отца в граверной мастерской. А ее, ну и, разумеется, дом Свердловых нередко посещал Алексей Пешков, он же Максим Горький, живший в те годы в Нижнем Новгороде. В 1901-м оба они – и Зиновий Свердлов, и Алексей Пешков, – были подвергнуты аресту. Инкриминировалось им использование в целях революционной пропаганды находившегося в мастерской Свердловых мимеографа – печатной машины, предназначенной для оперативного тиражирования книг малым и средним тиражом. Когда Горького, в отличие от Зиновия, отправляли в ссылку, поддерживавший его Свердлов прилюдно махал красным флагом (вот вам и нееврейское дело!). После этого дороги Зиновия и Алексея Максимовича разошлись, но ненадолго. В 1902-м Свердлов направился в Арзамас, где находился в ссылке Пешков. Пребывание в этом городе ознаменовалось участием Зиновия в читке горьковской пьесы «На дне», организованной для В. И. Немировича-Данченко. Свердлову была доверена роль Васьки Пепла, и справился он с ней так, что ему рекомендовано было учиться на актера.
Но попытка поступить в Московское императорское филармоническое училище провалилась. Препятствием стало происхождение Зиновия: лица иудейского вероисповедания за редким исключением не имели права жить в Москве. И тогда у Свердлова созрело решение откреститься, в прямом смысле слова, от своего еврейства. Что и произошло, причем его крестным отцом стал Горький, который передал принявшему православие другу свою фамилию. Вот так и появился Зиновий Пешков…
Узнав об этом, отец Зиновия отрекся от сына, связь которого с семьей после этого полностью прервалась. Впрочем, он об этом никогда не сожалел. Даже по прошествии многих десятилетий, когда к нему во Францию приехал младший брат Вениамин, намереваясь рассказать о семье Свердловых, Зиновий не стал его слушать, заявив, что он к этой семье не имеет никакого отношения.

Ошибка секретаря
Крещение, по мысли Зиновия, должно было открыть перед ним новые возможности. Достижимыми (по меньшей мере теоретически) становились немыслимые в те времена для еврея цели. Но грянула Русско-японская война, и он подлежал призыву. Воевать, однако, не пожелал, ибо считал войну вообще делом преступным. Куда же было деваться в этой ситуации? Идти в тюрьму за уклонение от службы в армии? Пешков выбрал другой путь – он эмигрировал (читай: бежал) из России в Канаду. В стране этой ему пришлось зарабатывать на хлеб тяжелым физическим трудом, причем без намеков на то, что положение может измениться к лучшему. И кто знает, как сложилась бы дальнейшая судьба Зиновия, если бы в соседнюю с Канадой Америку не прибыл на временное жительство Максим Горький. Вскоре Зиновий оказался рядом с писателем, который стал фактически его заботливым отцом. Он работал у Горького кем-то вроде секретаря, пропуская к нему разных посетителей либо не допуская их – случалось и такое. Один из таких случаев закончился большим скандалом...

Фрэдди ЗОРИН

Полностью эту статью вы можете прочесть в печатном или электронном выпуске газеты «Еврейская панорама».

Подписаться на газету в печатном виде вы можете здесь, в электронном виде здесь, купить актуальный номер газеты с доставкой по почте здесь, заказать ознакомительный экземпляр здесь

Социальные сети