Каждый из нас с чем-либо и по-своему сравнивает человеческую жизнь, писал Шолом-Алейхем.
Он сравнил ее с ярмаркой.
И в 1916 г. стал писать роман о своей жизни, который назвал «С ярмарки» и считал «творением своих творений, книгой книг, песней души». И посвятил своим детям. Которых призвал время от времени читать эту книгу, надеясь, что она может научить, «как любить наш народ и ценить сокровища его духа, которые рассеяны по всем глухим закоулкам необъятного мира».
На ярмарку
Его путь на эту самую ярмарку начался в городе Переяславе (ныне Переяслав-Хмельницкий), когда в доме Менахема-Нохума Рабиновича раздался первый крик младенца, известившего о своем приходе в этот мир.
Мальчик рос веселым и смешливым; как все мальчики в его возрасте, временами баловался, шалил и озоровал.
В назначенный день и час отец отдал его в хедер, где юного Шломо учили еврейскому письму и обучали основам Талмуда.
Жизнь текла без особых хлопот и забот, пока он не столкнулся с горем: сначала разорился отец, потом холера унесла мать. Может быть, именно тогда ему и захотелось излить все обиды на этот несправедливо устроенный мир на бумаге. А что еще делать неокрепшему юноше – не вступать же в постоянные споры со сварливой, придирающейся по пустякам мачехой.
Свои первые опыты он отнес уважаемому в городе человеку – нотариусу Арнольду. Очевидно, нотариус хорошо разбирался только в нотариальных делах. Во всяком случае, талант у юного Рабиновича он не обнаружил и дал два совета: сочинителю – всю «писанину» выбросить, а его отцу – отдать отпрыска в Переяславское уездное русское училище, чтобы лучше подготовить к жизни в России.
Отец совету внял, а сын нет – и под влиянием «Робинзона Крузо» Дефо написал своего Робинзона – только еврейского. И все, кому он давал прочитать рукопись, этого Робинзона одобрили. Нотариус в своих советах насчет подготовки к жизни в России ошибся: окончив в 1876 г. с отличием училище, молодой человек не смог поступить в учительский институт – царское правительство запретило прием евреев. Но неунывающий Рабинович начал давать частные уроки. А вскоре стал даже общественным раввином в Лубнах. Но все свое свободное время он отдавал сочинительству.
На ярмарке
Сочинитель Рабинович стал писателем Шолом-Алейхемом, когда в печати появились его первые публицистические статьи, очерки и рассказы. Которые он подписывал разными псевдонимами: Литвак, Пипернотер, Соломон Эсбихер… Остался один – Шолом-Алейхем. С этим «Мир вам!» он и вошел в еврейскую (а затем и мировую) литературу. Со своим своеобразным языком, интонацией и добрым юмором. Только на протяжении всего нескольких лет в «Юдишес фолксблат» появились его очерки и рассказы «Наташа» (в поздних изданиях «Тайбеле», 1885), «Контор-гешихте» («Конторская история», 1885), «Ди велтрайзе» («Кругосветное путешествие», 1886), пьесы и очерки из детской жизни. Ими зачитывался тогдашний еврейский читатель, в большинстве своем владевший не ивритом, а идишем – живым, народным языком, столь распространенным в небольших городках и местечках.
Его признали не только читатели, но и критики. А потом случилось главное событие в его жизни: после трех лет расставания с первой и последней любовью Ольгой, дочерью богача Лоева, который считал, что он ей не пара, любящие соединились в Киеве и больше никогда не расставались.
После смерти тестя он разбогател на этой «ярмарке жизни» – тесть оставил большое наследство. Он пытался преумножить капитал и даже открыл контору по продаже сахара и пшеницы, но рожденный писателем коммерсантом быть не может: он совершенно не разбирался в бирже, прогорел, обанкротился и влез в долги. Если бы не теща… Она погасила все долги неудавшегося коммерсанта. Бродского (известный сахарозаводчик, один из самых богатых российских евреев. – Ю. К.) из Шолом-Алейхема не получилось.
Пока у него были деньги, он начал издавать сборник «Еврейская народная библиотека». Чтобы поддержать нуждающихся писателей, платил им неслыханно высокие по тем временам гонорары. В сборниках публиковал и собственные произведения – «Стампеню», «Иоселе-соловей». О своем недолгом пребывании в мире торговцев, финансистов и биржевиков рассказал в комедии «Якнегоз» и цикле новелл «Менахем-Мендл». Киевские биржевики читали, в некоторых героях узнавали себя, морщились… и прятали книжки от дочек и жен, но поделать ничего не могли.
Юрий КРАМЕР
Полностью эту статью вы можете прочесть в печатном или электронном выпуске газеты «Еврейская панорама».
Подписаться на газету в печатном виде вы можете здесь, в электронном виде здесь, купить актуальный номер газеты с доставкой по почте здесь, заказать ознакомительный экземпляр здесь