Обычно говорят (опираясь на христианский перевод Торы), что Всевышний наказал строителей Вавилонской башни тем, что устроил «смешение языков» и люди перестали понимать друг друга, тем самым стали невозможны общие проекты, типа строительства башни. Но внимательно читая текст, мы находим иное. Описывая родословную потомков Ноаха, Тора говорит: «И это родословная сыновей Ноаха: Шем (по мнению наших мудрецов, от него пошли семитские племена), Хам (африканские племена) и Йефет (европейцы), и родились у них сыновья после потопа. Сыновья Йефета: Гомэр и Магог, и Мадай, и Йаван (греки), и Туваль, и Мэшех, и Тирас (персы). И сыновья Гомэра: Ашкеназ (французы) и Рифат (восточные европейцы), и Тогарма (немцы). И сыновья Йавана: Элиша и Таршиш (островные народы Средиземноморья), Киттим и Доданим. От этих разделились острова народов по странам их, каждый по языку своему, по семействам их, по народам их» («Берешит» 10:1–5). То есть разделение по языкам (на иврите – «лашон») произошло за поколение до начала строительства Вавилонской башни. А о самом строительстве говорит Всевышний: «Давайте спустимся и смешаем там речь их, чтобы не услышали речь друг друга» («Берешит» 11:7). Здесь употребляется слово «речь» (на иврите – «софа»). А до начала строительства: «И была вся земля речью («софа») одной и словами («дварим») одними» («Берешит» 11:1).
Итак, нам надо разобраться с тремя понятиями: лашон, софа, давар.
«Язык» – «лашон» – употребляется в иврите в значении «иностранный язык». То есть разделение человечества по племенам, говорящим на разных языках, произошло в поколениях сыновей-внуков Ноаха до начала строительства Вавилонской башни. А выражение «одна речь» («Берешит» 11:1) означает, что племена земли обладали общей идеологией, позволявшей делать общие дела («давар» – это не только «слово», но и «вещь»). При этом перевод с арамейского на египетский, иврит или греческий был чисто технической операцией, полностью сохранявшей смысл переводимого.
Так, например, коммунистическая идеология не менялась от выражения ее на немецком, русском, таджикском, китайском или корейском языках, и построение «самого передового» общества в разных странах происходит по удивительно одинаковым схемам.
Глядя на строителей башни, Всевышний опасается именно этой общности идеологии, причем идеологии, созданной людьми, опьяненными своими успехами в техническом прогрессе, идеологии, в которой не человек – по подобию Божию, но человек – сам себе Бог: «И сказали: давайте построим нам город и башню, и голова ее в небесах, и сделаем себе Имя, чтобы мы не рассеялись по лицу всей земли» («Берешит» 11:4).
Именно против такой унифицированной, казарменной идеологии, которая подчиняет каждого человека «общечеловеческой» идее, и борется Всевышний. Дав каждому человеку свободу воли, право личного выбора, наделив каждого творческим потенциалом по Своему подобию, Всевышний позаботился о том, чтобы человек не стал рабом массовых идеологий.
Отправляя Аврама из Харана в землю Кнаан, чтобы создать от него новый народ, который должен стать для всего человечества образцом выполнения заповедей Творца, Всевышний говорит: «И сказал Ашем Авраму: иди себе из страны твоей, от родни твоей, и из дома отца твоего в страну, которую Я тебе покажу» («Берешит» 12:1). То есть Аврам должен оборвать абсолютно все свои связи: гражданские, соседские, семейные. Он, единственный человек в мире, стоящий на пути познания Единого, не должен брать с собой никого другого. Отдельный вопрос, должен ли он оставить в Харане свою жену, о которой Тора говорит: «И была Сарай бесплодна, нет у нее ребенка» («Берешит» 11:30). То есть не только нет ребенка сейчас (а может быть, будет потом), но бесплодие установлено, что являлось вполне легитимным поводом для развода.
Первое действие Аврама – буквальное выполнение приказа Всевышнего: «И пошел Аврам, как сказал ему Ашем…» («Берешит» 12:4). Очевидно, пошел в одиночестве, но тут же Тора добавляет: «…и пошел с ним Лот (сирота-племянник)». Лот пошел по собственной инициативе. Может быть, Аврам ему в какой-то мере заменил отца, может быть, он и сам стоял на путях познания Всевышнего, может быть, подумал, что земля Кнаан – земля особо плодородная и богатая пастбищами, – так или иначе, но Аврам его не прогнал. Более того, когда Аврам понял, что никаких эксцессов со стороны Всевышнего этот поступок Лота не вызывает, он вернулся в Харан. «И взял Аврам Сарай, жену свою, и Лота, сына брата своего, и все имущество (это не только материальные ценности, но и в первую очередь достижения месопотамской цивилизации), которое приобрели, и души, которые сделали в Харане (своих последователей и учеников), и вышли, чтобы идти в страну Кнаан…» («Берешит» 12:5). И здесь возражений Творца не последовало, так как завершение строки «…и пришли в страну Кнаан» («Берешит» 12:5) показывает, что переход прошел быстро и без трудностей. Хотя весь этот переход сопровождается недовольным молчанием Всевышнего, так что не вполне ясно, каким образом Авраму была показана цель маршрута.
Первая стоянка Аврама в земле Кнаан – место будущего города Шхем. Только там «открылся Ашем Авраму, и сказал: потомству твоему Я дам страну эту» («Берешит» 12:7). На этой стоянке он оставляет всех своих учеников (позже они построят город Шхем) и, вероятно, хочет оставить Лота, так как дальше сказано: «и двигался Аврам» – двигался один со своей женой, одним шатром. Но Лот не остался в Шхеме, он (самостоятельно) двигался вслед за Аврамом.
Мы снова встречаем два каравана рядом при возвращении Аврама из Египта: «И поднялся Аврам из Египта, он и жена его, и всё, что у него, и Лот с ними (отдельно), на юг. И Аврам богат очень скотом, серебром и золотом» («Берешит» 13:1–2). Достигнув жертвенника в Бейт-Эле, Аврам приносит жертвы Всевышнему и получает новое указание: ты оставил своих учеников, теперь оставь Лота. Тора так говорит об этом: «И не поместительна была земля для них, чтобы жить вместе, потому что имущество их было велико, и не могли жить вместе» («Берешит» 13:6). Слова «жить вместе» намекают на то, что это не обычный «спор между пастухами скота Аврама и между пастухами скота Лота». В Танахе пастух стада – вождь народа. Пастухами были и Моше Рабейну, и первые наши цари Шаул и Давид. Поэтому спор Аврама и Лота – спор о том, кто станет основателем народа. Лот претендует на эту роль, поэтому и ушел с Аврамом, и следовал за ним по стране Кнаан, и спускался в Египет, «и также у Лота, идущего с Аврамом, был мелкий и крупный скот и шатры» («Берешит» 13:5), т. е. Лот также собирал цивилизационные достижения и из Месопотамии, и из Египта.
«И сказал Аврам Лоту: „Пожалуйста, пусть не будет ссоры между мною и тобою, и между пастухами моими и пастухами твоими, потому что люди – братья мы“» («Берешит» 13:8). Ты хочешь основать народ – нет проблем! Отделись только от меня и действуй самостоятельно. Не мешай мне выполнять указания Всевышнего. Тогда наши народы останутся в добрых отношениях.
Но дальнейшая история этих семей пошла по-разному. Аврам и его потомки прежде всего хранили свою особость. А Лот отправился в Сдом (мировой центр разврата), взял в жены девушку из Сдома и укоренился там. Тем не менее Аврам остался верен принципу «люди – братья мы». Когда Лот попадает в плен, Аврам бросается ему на помощь и освобождает его семью, а заодно и всех жителей Сдома.
Тора постоянно предостерегает нас от однозначных оценок «что такое хорошо и что такое плохо». Потомки Лота (а значит, и Сдома) – два народа, Моав и Амон, о которых сказано: «не войдет моавитянин и амонитянин в общество Всевышнего», но моавитянка Рут (пройдя гиюр) станет прабабушкой царя Давида, а амонитянка Наама будет женой царя Шломо (Соломона).
«И Авраам состарился, вошел в года, и Ашем благословил Авраама во всем» («Берешит» 24:1). Перед Авраамом последняя задача в жизни: подобрать жену для Ицхака. Ицхаку 38 лет, но его будущее потомство, которое должно унаследовать Эрец-Кнаан и продолжить семейную традицию, должно отличаться особыми качествами, поэтому Авраам сам определяет выбор невестки. Столетия спустя, когда родится «народ многочисленный», мы сможем брать к себе всех, кто захочет быть с нами (пройдет гиюр), но сейчас невесту надо искать только среди ближайшей родни. «И сказал Авраам рабу своему… „И я закляну тебя именем Ашем, Эло’им неба и Эло’им земли, что не возьмешь жену сыну моему из дочерей Кнаани, в среде которого я живу. Но в страну мою, к родне моей пойдешь, и возьмешь жену сыну моему Ицхаку“» («Берешит» 24:2–4).
Раб Авраама, Элиезер, хочет расставить приоритеты: «И сказал ему раб: „Может, не пожелает женщина идти за мной в страну эту? Должен ли я вернуть сына твоего в страну, из которой ты вышел?“» («Берешит» 24:5). Что важнее: жена из определенного рода или место проживания? Ответ Авраама однозначен: «А если не пожелает женщина пойти за тобою, и будешь чист от клятвы моей этой, только сына моего не возвращай туда!» («Берешит» 24:8). То есть Эрец-Кнаан завещана Аврааму и его потомству Всевышним и поэтому обладает абсолютной ценностью. Если потенциальная невеста не согласна на алию (переезд в Эрец-Кнаан), значит, она непригодна в жены Ицхаку, недостойна стать родоначальницей еврейского народа. В этом (и только в этом) случае Всевышний поможет Ицхаку найти другую жену, например кнаанеянку из числа друзей и союзников Авраама.
Интересно, что на основе этого диалога Авраама и Элиезера наши законоучители вывели норму, согласно которой если муж хочет переехать в Израиль, а жена не соглашается, то он может дать ей разводное письмо – гет – и не выплачивать пособие, положенное при разводе, то есть отказ от переезда в землю Израиля приравнивается к супружеской измене.
Важнейшая еврейская ценность – почитание родителей – также оказывается менее важной по сравнению с проживанием в нашей земле. Вспомним, что, когда Всевышний сказал Аврааму уходить из Харана, его престарелый (145 лет) отец Терах остался в Харане. Он прожил там еще 60 лет и умер, причем Авраам так и не узнал вовремя о его смерти. Возможно (но не очевидно), что с Терахом оставался его третий сын – Нахор. И об этом говорит сегодняшний еврейский закон: дети обязаны слушаться родителей во всем, кроме ситуации, когда родители препятствуют им переехать в Эрец-Исраэль».
Но наш недельный раздел еще и объясняет этот приоритет своей Страны перед всеми прочими соображениями.
Находясь в Хевроне, Авраам заклинает Элиезера «именем Ашем, Эло’им неба и Эло’им земли». А вспоминая об уходе из Харана (из семьи Тераха), говорит: «Ашем, Эло’им неба, который взял меня из дома отца моего и из страны рождения моего…» («Берешит» 24:7). В Эрец-Исраэль Ашем управляет всем прямо, его проявления видят и на небе, и на земле, то есть в конкретной, материальной жизни, а за границей – он только на небе, в теории, в рамках религиозного культа. Именно поэтому иудаизм (даже в отличие от своих «дочерних» религий – христианства и ислама) не содержит никаких идей загробного существования. У нас нет ни рая, ни ада, ни царства гурий. Награда и наказание приходят к нам в этом мире, а Всевышний управляет и нашей материальной жизнью в нашей Стране. И только в Земле Израиля, где мы живем под Его управлением, возможен акт пророчества, непосредственная связь человека со Всевышним.
Подготовил д-р Ури Линец (linetsi@mail.ru). Использованы материалы нового перевода и комментария Торы. Смотрите в Интернете продолжение курса на WWW.LILMOD.ORG.
Полностью эту статью вы можете прочесть в печатном или электронном выпуске газеты «Еврейская панорама».
Подписаться на газету в печатном виде вы можете здесь, в электронном виде здесь, купить актуальный номер газеты с доставкой по почте здесь, заказать ознакомительный экземпляр здесь
© 2015 Еврейская Панорама. Все права защищены.
