В нынешнем недельном разделе находится заповедь, которая (особенно после многократного цитирования в христианских книгах) стала, наряду с «Не убий, не укради», наиболее известной в мире: «Люби ближнего твоего, как себя» («Вайикра» 19:18). Наиболее известное из высказываний рабби Акивы относится именно к этой заповеди. Рабби Акива сказал, что это «фундаментальный принцип Торы». В Талмуде сказано, что у рабби Акивы было 24 тыс. учеников, но, поскольку они «не уважали друг друга», разразилась эпидемия, которая унесла многих из них. По этой причине семь недель между Песахом и Шавуотом мы отмечаем как траурный период.
Естественно было бы считать, что лучше всего ученики рабби Акивы должны знать принцип, названный их учителем фундаментальным. Но откуда тогда взялось неуважение друг к другу?
Как ни парадоксально, их ошибка заключалась как раз в тщательности, с которой они пытались следовать принципу «люби ближнего твоего, как себя». Наши мудрецы говорили: «Как лицо любого человека отличается от лиц других людей, так и разум каждого отличается от других разумов» (Мидраш Танхума, Пинхас, 10). Когда 24 тыс. учеников рабби Акивы постигали учение своего учителя, это были 24 тыс. вариантов понимания: одни и те же идеи были восприняты 24 тыс. разумов, каждый из которых, будучи уникален, отличался от остальных 23 999. Если бы ученики рабби Акивы меньше интересовались благополучием друг друга, проблема могла и не возникнуть, но каждый ученик, поскольку любил ближних, как самого себя, считал необходимым поправить их «ошибочное» (на самом деле, просто отличающееся от собственного) мнение и просветить по поводу истинного значения слов учителя. Выказать лицемерное уважение относительно взглядов друг друга, когда казалось, что остальные что-то недопонимают, ученики не смогли по той же причине.
Чем значительнее человек, тем выше стандарты, по которым его оценивают. Как говорят наши мудрецы, «к праведникам Всевышний особенно строг». То, что для людей обычных считалось бы незначительным промахом, в случае с учениками рабби Акивы привело к разрушительным последствиям. История эта увековечена в нашей жизни целым рядом законов, каждый год управляющих нашим поведением между Песахом и Шавуотом. Разумеется, и сегодня нам есть что почерпнуть из случившегося. Урок этот двояк: не только добродетели учеников рабби Акивы служат нам наукой, но и их ошибки.
Мы обязаны понять: забота о ближнем не означает, что надо потворствовать его ошибкам и снисходительно относится к промахам, – такое поведение в социальном отношении могло бы быть самым простым и удобным, однако оно говорит не столько о терпимости, сколько о равнодушии к ближнему. С другой стороны, мы должны относиться к ближнему с уважением и почтением, даже если он оказался в стороне от истинного пути и утратил отзывчивость.
Это кажется парадоксом, но парадокс этот нас вполне устраивает: каждый душевно здоровый человек любит себя и, исходя из этого чувства, постоянно стремится совершенствоваться. Такой же парадокс необходимо культивировать и в отношениях с ближними. Если, уважая их взгляды и чувства, мы смягчим свои усилия, нацеленные на их совершенствование, позволим этим усилиям (конечно, из любви и уважения к ближним) ослабнуть – мы уже не будем любить их так, как себя, и нарушим принцип, который рабби Акива считал основополагающим. Ежеминутное разрешение этого противоречия – основа жизни в обществе людей и для Всевышнего, и именно о путях этого разрешения сказал рабби Гилель: «Возлюби ближнего, как себя, – в этом суть Торы, остальное – всего лишь комментарий» (Талмуд, трактат «Шаббат», 31а).
В этом недельном разделе излагается заповедь счета омера: «И отсчитаете себе со следующего дня после Шаббата, со дня принесения вами снопа потрясения семь Шаббатов…» («Вайикра» 23:15). Говорят мудрецы Талмуда, что секта саддукеев (конец эпохи Второго храма) толковала слово «Шаббат» буквально, как седьмой день недели, а не как день отдыха или праздника (Песаха). Вследствие этого они полагали, что счет омера должен всегда начинаться с воскресенья. В дальнейшем анализ Письменной Торы доказал ошибочность мнения саддукеев. Но почему Тора допускает возможность такой ошибки, вместо того чтобы сказать, например: «На следующий день после Песаха»?
В недельном разделе «Шмот» Всевышний говорит Моше: «При выведении тобою народа из Египта будете служить Эло’им на горе этой» («Шмот» 3:12). То есть цель Исхода из Египта заключалась в даровании Торы. Между этими двумя событиями – Исходом и Синайским Откровением – семь недель счета омера. Эти семь недель – необходимый переходный период между началом и завершением процесса освобождения. Этот период приходится на три календарных месяца: нисан, ияр и сиван. Только они прямо упоминаются в контексте освобождения. Нисан описывается как месяц весны: «Праздник мацот храни, семь дней ешь мацот, как приказал я тебе к сроку месяца авив (весны), потому что в нем вышел ты из Египта» («Шмот» 23:15). Про ияр сказано: «...месяца второго… по выходе их из страны Египет» («Бамидбар» 1:1). Наконец, о сиване: «В месяц третий по выходе сынов Исраэля из страны Египет, в день этот пришли в пустыню Синай» («Шмот» 19:1).
Каждому из этих трех этапов соответствует особый вид пищи. Песах связан с мацой, омер представлял собой меру ячменя, а в праздник Шавуот приносили особое приношение из двух хлебов: «Из мест поселения вашего принесите два хлеба возношения, два исарона (примерно 7,74 л) тонкой муки будут, квашеными будут испечены: первинки для Ашем» («Вайикра» 23:17). Из всех злаковых приношений на жертвенник только два вида были не из пшеницы, а из ячменя: омер и то, которое должна была принести подозреваемая в неверности жена. Во втором случае Талмуд (трактат «Сота») дает объяснение: приношение из ячменя, пищи животных, – урок неверной жене за ее неподобающее поведение. Но почему и омер из пищи для животных?
На Песах нам запрещено есть дрожжевой хлеб, так как есть мнение, что он символизирует человеческую склонность к завышенной самооценке и гордыне. Как тесто поднимается на дрожжах, так гордец раздувается от высокомерия. Но почему тогда мы позволяем себе есть квасной хлеб в течение всего года и даже обязаны делать это в Храме на Шавуот?
В Песни песней царя Шломо есть такая строка: «Влеки меня, за тобой побегу я. Привел меня царь в покои свои» (Песнь песней 1:4). Каждая из этих трех фраз соответствует одной из ступеней Исхода. «Влеки меня» – это сам Исход, «За тобой побегу я» – счет омера, «Привел меня царь в покои свои» – Синайское Откровение. К концу периода рабства мы настолько ассимилировались в египетском окружении, что не заслуживали освобождения. Это был не только результат внешнего принуждения, но и внутреннее преклонение перед достижениями «мировой» (то есть египетской) культуры. Необходимо было вмешательство Всевышнего, чтобы «увлечь» нас в Исход. Но освобождение от внешнего принуждения надо было дополнить сознательным отказом от «обожествления» цивилизационных достижений Египта: отказом от дрожжевого хлеба.
«За тобой побегу я» – содержит уже длительную личную активность. Но уподоблено это тому, как стадо следует за пастухом, подчиняясь и доверяя ему на всем долгом пути. Отсюда символика животной пищи. Время это – время активного преобразования нашей животной души и приведения ее в состояние, достойное входа в «царские покои». Только достигнув этого состояния, мы получаем право (и обязанность) пользоваться всеми достижениями мировой цивилизации (например, есть дрожжевой хлеб), но относиться к ним не с восторгом дикаря, играющего блестящими зеркалами и бусами, а вполне осознанно, отсеивая искры Божественного света от грязи идолопоклоннических компонентов. Подобная трансформация «животной души» требует огромных запасов духовной энергии. И об источнике этой энергии говорит нам Тора, указывая на «день после Шаббата». Суббота – источник интенсивной духовности, пик недели. Но относится он к неделе, то есть к конечному, ограниченному времени. День после субботы относится к следующему этапу, лежащему за пределами времени, к Высшему Откровению, выходящему за рамки этого мира.
Вслед за обещанием Творца за исполнение заповедей и верность союзу благословить нас, привести к экономическому изобилию, политической безопасности и вершине всего – «И буду ходить Я в среде вашей, и буду вам Эло’им, а вы будете Мне народом» («Вайикра» 26:12) – следуют обещания противоположного толка, причем выбор, как всегда, за нами.
«А если не послушаете Меня, и не будете исполнять все мицвот эти, и если законы Мои презрите, и если судами Моими отвратится душа ваша, чтобы не исполнять все мицвот Мои, нарушая Союз Мой» («Вайикра» 26:14–15).
Первая ступенька вниз: «не послушаете Меня» – отсутствие желания узнавать Его волю, что практически означает отсутствие регулярного изучения и, следовательно, отсутствие регулярных знаний. Тора продолжает: «и не будете делать все мицвот эти». Вот так, практически неощутимо начинается спуск к предательству еврейских ценностей.
Вторая ступенька: «и если законы Мои презрите» – уже связана с самооправданием, желанием ощутить ущербность собственного еврейского бытия. Ведь тот, для кого занятия Торой утратили смысл, придет к выводу о бессмысленности – нет, не своего отношения и поведения, а системы еврейских ценностей, не претерпевших никаких изменений за тысячелетия. Для такого человека продолжающие хранить верность традиции кажутся людьми с ограниченным кругозором. В его представлении они, как за последний спасательный круг, цепляются за замшелые, ветхозаветные формы, давно лишившиеся живого содержания.
Третья ступенька вниз: «и если не будете исполнять все мицвот Моих», «и если судами Моими отвратится душа ваша». Вслед за невежеством в иудаизме, приходит насмешка над архаичностью, а затем наступает очередь открытой вражды по отношению к самой еврейской общине и, в особенности, к ее руководителям – мудрецам. Именно они, разумно отстаивающие еврейские традиции и не дающие модным (и изменчивым!) поверьям науки или моральному релятивизму развалить то, на чем зиждется еврейский образ жизни, становятся объектом ненависти вчерашнего еврея. Приобретший уважение и вес в глазах неевреев, он, обнаружив свою несостоятельность в спорах с мудрецами и не желая признавать их разумность, отступает в область эмоций и там обрушивает на еврейских духовных лидеров весь запас своих отрицательных чувств.
Четвертая ступенька: «чтобы не исполнять все мицвот Мои». Если до сих пор предательство выражалось в невежестве, неисполнении, пренебрежении и ненависти к мудрецам, то здесь люди опускаются до активных действий и становятся преследователями того, что, по их мнению, не заслуживает уважения, становятся яростными антисемитами. Понятно, что ими движет рациональная уверенность в победе (ведь за ними стоит «весь прогрессивный мир») и ощущение, что борьба ведется «во имя счастья всего человечества»! Да и воюют они не против Всевышнего (не дай Б-г!), а против косности, не дающей великим идеям Создателя стать доступными всем людям.
Мудрецы в мидраше кратко сформулировали предостережение: «Всякий, кто не учился, не исполняет, пренебрегает остальными, ненавидит мудрецов, придет к тому, что он не дает возможности исполнять другим».
Завершает постепенный спуск окончательное падение: «нарушая Союз Мой». Это «карет» – отрезание души от Источника всех Источников, от общееврейской души – Кнессет Исраэль – собрания Израиля, это прямое и воинственное утверждение: «Бога нет!» И спускающийся, докатившись до этого саморазрушительного уровня, утратит и саму лестницу – возможность подъема, «тшувы» – возвращения. Потеряв последнее, что связывало его с собственной еврейской душой, он обретает, наконец, спокойствие, то есть возможность равнодушно ступать по искрам святости, бесчувственно гася их для себя.
«А левиты не были подсчитаны в среде сынов Исраэля, как приказал Ашем Моше»
«Бамидбар» 2:33.
Еще в детстве я удивлялся, когда какие-то люди опасались 13-го числа. Сам я относился к нему вполне безразлично. А много позже с удивлением узнал, что очень многие мои еврейские знакомые считают для себя число 13 счастливым. В христианских странах, наоборот, число это табуировано. Во многих городах вы не найдете ни на одной улице дома № 13. В гостиницах отсутствует 13-й номер. В Колумбии в высотных домах следом за 12-м идет 14-й этаж. Попытаемся объяснить это «национально ориентированное» отношение к числу.
Среди многих достижений цивилизации Междуречья, вошедших в копилку мирового опыта, следует назвать развитие наук, в частности астрономии и ее сводной сестры – астрологии. Двенадцать знаков зодиака более или менее точно определяют как жизнь отдельных людей, так и общий ход исторического процесса. Наличие «лишнего» фактора, никак не укладывающегося в естественную картину мироздания, а потому не могущего использоваться в предсказаниях, пугает. С другой стороны, трудно найти столь «удобное» и «дружелюбное» число, как 12. Оно делится и на два, и на три, и на четыре, и на шесть частей. Его удобно было использовать при подсчетах множества с использованием глиняной таблички (полудюжина – дважды перечеркнутый квадратик).
Боязливое отношение к 13 (звание «чертовой» было присвоено «дюжине плюс один» христианами) связано, конечно же, с отсутствием у народов мира возможности прямого контакта с Творцом. Ведь на вопрос, как призывают Всесильного, евреи по традиции отвечают: «Исраэль!» Действительно, Его Имя – возможность связаться с Ним – это народ, принявший Его Тору (и состоящий, кстати, из двенадцати колен). И с момента дарования Торы народы мира могут контактировать с Создателем только при посредничестве Его народа.
Особо выделено колено Леви – 13-е. В Израиле эта выделенность – в исключении левитов из общей схемы «народного хозяйства» (принципиальном отсутствии земельных наделов) и посвященности одной единственной цели: обеспечению бесперебойной работы Мишкана. Другими словами – обеспечению постоянного контакта с Творцом. То есть функция 13-го колена – это как раз то, что напрочь отсутствует у других народов мира. Отсюда – их подсознательный страх и наша подсознательная уверенность в счастливости этого числа.
Перечисления имен (христиане так и назвали четвертую книгу Торы – «Числа»), как и все, что Всевышний счел достойным упоминания в Торе, очевидно, описывает внутреннее содержание личностей, событий, времен. К трем сыновьям Леви отношение в тексте разное.
Семейство Кеата переносит все принадлежности походного Храма, инструменты непосредственной связи с Творцом, в том числе – Ковчег Завета, золотой жертвенник, стол для хлебов предложения, менору. Отношение к ним самое уважительное: «Вознеси голову сынов Кеата из среды сынов Леви по семьям их, по дому отцов их» («Бамидбар» 4:2).
Семейство Гершона переносит покрывала Мишкана, занавес входа и занавес, отделяющий Кодэш Кодашим – элементы Сокрытия. О них сказано: «Вознеси голову сынов Гершона – также их, по дому отцов их, по семьям их» («Бамидбар» 4:22) – с прибавлением снисходительного оборота – «также их».
Семейство Мэрари переносит наименее ценные предметы: столбы, балки, колья, на которые натягивается полотнище, выделяющее двор Мишкана. В указании об их пересчете даже не говорится о вознесении головы: «Сыны Мэрари – по семьям их, по дому отцов их посчитай их» («Бамидбар» 4:29).
Наши мудрецы замечают при этом значимость имен братьев и сравнивают отношение к ним с тремя периодами еврейской истории.
Имя старшего, Кеата, связано с периодом существования Мишкана, Первого и Второго иерусалимских храмов, когда свет Торы почти беспрепятственно проникал во все слои Израиля и распространялся на другие народы мира. Об этом говорил Яаков, благословляя сыновей: «Не отойдет скипетр от Йеуды… и ему будут повиноваться („икэат“) народы». На это же намекает имя Ицара, сына Кеата: «цоар» – «свечение». Этому периоду более всего соответствует «вознесение головы».
Имя второго из сыновей прямо указывает на следующий период нашей истории – галут. Гершон от «геруш» – «изгнание». Но и этот вовсе не светлый период, тем не менее, характерен безусловным уважением к мудрецам, несущим на себе Тору в галуте, несмотря на Сокрытие Всевышнего. Отсюда и «вознесение головы» несмотря на тяготы изгнания – «также их» головы!
Третий, последний (современный) период еврейской национальной истории связан с именем Мэрари (от слова «мар» – «горький») и никак не может быть ассоциирован с «вознесением головы». Безголовость и безысходная горечь бытия для не утративших «а идише коп» (еврейскую голову) – вот удел последних, перед приходом Машиаха, поколений.
Но любой спуск показывает путь будущего подъема, и именно на нем приходится ставить «столбы, балки, колья», создавая государство Израиля – площадку для прихода Машиаха, за которым последует снятие покровов и установление явной связи с Творцом во вновь отстроенном Храме.
Подготовил д-р Ури Линец (linetsi@mail.ru). Использованы материалы нового перевода и комментария Торы, идеи рава М.-М. Гитика Продолжаются наши еженедельные интернет-занятия на сайте www.lilmod.org
© 2015 Еврейская Панорама. Все права защищены.
