Май 27, 2016 – 19 Iyyar 5776
На улице крауса

«„Юридический форум в защиту Израиля“ обратился в иерусалимскую мэрию с просьбой увековечить память еврейского героя Моше Крауса, спасшего более 40 тыс. евреев Венгрии, и назвать одну из иерусалимских улиц его именем. Юристы форума напомнили иерусалимской мэрии, что этот житель Иерусалима спас наибольшее количество евреев за всю историю Катастрофы европейского еврейства, однако его имя нигде не увековечено».
C этого официального сообщения все начиналось. Да нет, пожалуй, начиналось все в марте 1944 г., когда немцы, незадолго до того оккупировавшие Венгрию, начали отправлять евреев из отдаленных венгерских городов в лагеря уничтожения в Польше. Геноцид катился по накатанным рельсам, но вдруг произошел сбой: в апреле 1944 г. два словацких еврея – Рудольф Врба и Альфред Вецлер – совершили побег из Освенцима. Они встретились с руководителем Словацкого еврейского совета Оскаром Краснянским, который получил от них подробное описание того, что творилось в лагере смерти. По их описаниям Краснянский составил 32-страничный отчет (так называемые «Протоколы Аушвица»). В нем, в частности, сообщалось об уже состоявшемся уничтожении 1,75 млн людей, отправленных в Освенцим, и о том, что в лагере идет подготовка к «приему», а точнее, к уничтожению 800 тыс. ничего не подозревающих и не слишком страдающих от антисемитских репрессий евреев Венгрии. В конце мая 1944 г. этот отчет попал в руки венгерского еврея Моше (Миклоша) Крауса…

– Улица Моше Крауса? Нет, такую не знаю. Да-да, улица Ерахмилевич – вот она. Вам сказали – по ней надо идти? Сейчас, секундочку, я в айфоне посмотрю, у меня здесь навигатор…
Пока религиозная женщина лет 40, к которой мы обратились, сойдя с трамвая в Писгат-Зеэве, окраинном районе Иерусалима, копается в айфоне, к нам присоединяется девушка в джинсах.
– Какую улицу вы ищете? Моше Крауса? Нет, не знаю. Погодите, у меня в этих краях куча знакомых. Сейчас я по WhatsApp…
Это Израиль. Это израильтяне. Через пять минут мы окружены женщинами в платках и без, мужчинами в вязаных кипах, в черных шляпах и без каких-либо шляп и кип. Все наперебой пытаются помочь нам. Это тот самый народ, ради существования которого ежедневно, ежечасно рисковал жизнью Моше Краус.
***
Он был одним из лидеров сионистского движения в Венгрии, возглавлял Палестинскую канцелярию в Будапеште. К «Протоколам Аушвица» он добавил свой собственный подробный доклад о депортациях и акциях уничтожения евреев в отдаленных городах Венгрии, после чего сделал все возможное, чтобы как можно шире распространить оба доклада. Они легли на стол к регенту королевства Венгрия Миклошу Хорти и другим влиятельным политикам. Не были обойдены и новостные агентства, которые подхватили и распространили сообщения о творящемся геноциде. Новости эти вызвали настоящую бурю. Швейцарское общественное мнение оказало давление на Хорти. Римский папа, президент Рузвельт, Уинстон Черчилль и шведский король Густав Пятый послали в Будапешт письма протеста. В письме Рузвельта содержалась к тому же и прямая военная угроза. Хорти вынужден был прекратить депортацию.
Понимая, что победа эта временная, как и само пребывание Хорти у власти, что бразды правления вот-вот окажутся в руках нацистов из партии «Скрещенные стрелы», Моше Краус обращается к заместителю швейцарского консула в Будапеште Карлу Лутцу, представлявшему также интересы британской короны, с просьбой заполнить как можно больше документов на эмиграцию в Палестину, имевшихся у того еще с довоенных времен. Любой, у кого оказывался подобный сертификат, считался британским подданным и находился под защитой швейцарского посольства, представлявшего в Венгрии на тот момент интересы Британии. В конце 1943 г. венгерское правительство признало права 1500 обладателей подобных сертификатов.
Карл Лутц некогда служил в швейцарском консульстве в Яффо. Он симпатизировал евреям. Вместе с Краусом они решили переделать индивидуальные сертификаты в семейные, что помогло вместо 1500 человек спасти 7800. После чего каждый из 7800 опять получил индивидуальные удостоверения, которые вновь были переправлены на семейные, таким образом, «служба спасения» охватила уже 40 тыс. человек. Впрочем, по данным директора Музея Шоа в Нир-Галим Исраэля Бариаха, благодаря удостоверениям, выданным Моше Краусом, спаслось в общей сложности от 70 до 100 тыс. евреев.
***
Толпа сочувствующих, рассыпавшись по окрестностям, выспрашивает у всех встречных, где же она прячется, таинственная улица Крауса. Наконец на автобусной остановке на той самой улице Ерахмилевич два пацаненка в черных кипах, с пейсиками, с синими ранцами и в очках сообщают, что вроде бы слышали название.
– Надо на автобусе, – бормочут они. – Где-то там, внизу…
Сочувствующие, приняв от нас россыпь благодарностей и пожелав нам приятной прогулки, расходятся, а мы вместе с пацанятами начинаем томиться в ожидании автобуса.
– А вы-то знаете, кто такой был Моше Краус? – спрашиваю у ребятишек.
Те мотают головой.
***

Александр КАЗАРНОВСКИЙ

Союз с дьяволом

К этой статье, написанной израильтянином, человеком, как мне думается, принадлежащим к лагерю религиозных сионистов, к правому крылу политического спектра, требуется определенный комментарий, без которого позиция автора, некоторые его интонации и оценки не вполне понятны.
Рассказанный им исторический сюжет многосложен и многоаспектен. Он несет в себе ряд аллюзий – философских, этических, политических. Но прежде всего задумаемся о ситуации, в которую поставил себя Рудольф Кастнер. Обменять свое молчание об Освенциме, свою дезинформацию о том, куда вывозят его единоплеменников, свой союз с дьяволом – с командой Эйхмана, отправлявшей сотни тысяч венгерских евреев в газовые камеры, на жизнь 1700 избранных им человек, – можно ли представить себе ситуацию более драматичную? Он поставил себя в позицию Господа Бога, определяющего, кому жить, а кому погибать. И если сотни тысяч обманутых им жертв проклинали его имя, то эти 1700 спасенных благословляли его и готовы были защищать своего спасителя перед судом.
Но какая страшная арифметика: сотни тысяч на одной чаше весов и 1700 – на другой! Никакой Шекспир не придумал бы такой ужасающей коллизии, как эта, подброшенная нам историей. И каково ему было жить с этим дьявольским грузом на совести? И ведь жил, преуспевал, занимался политической деятельностью.
Теперь о политической деятельности. Автор статьи не случайно подчеркивает партийную принадлежность участников конфликта. Кастнер – видный деятель правившей в то время сионистско-социалистической партии МАПАЙ. Краус принадлежал к религиозным сионистам, Гринвальд – к религиозной партии «Мизрахи», защищавший его Тамир – близок к партии «Херут» («Свобода»). Дело в том, что с самого начала существования Государства Израиль и ранее – в условиях подмандатного ишува – существовала некая поляризация политических сил в этом обществе. На одном полюсе были сионистско-социалистические движения, и прежде всего правящая партия МАПАЙ во главе со своим лидером Бен-Гурионом. А на другом – либеральная партия наследников Жаботинского «Херут», возглавляемая Менахемом Бегином. Она около трех десятилетий находилась в оппозиции. Кроме того, существовал блок религиозных партий. Этот расклад сил существует и по сей день. Правящий ныне «Ликуд» – это наследники «Херута», а находящаяся в оппозиции «Авода» – последователи МАПАЙ. Но в 1950-е гг., во времена противостояния Крауса и Кастнера, все было наоборот. МАПАЙ был у власти, и обвинения одного из видных его деятелей и представителя «Сохнута» в Венгрии в коллаборационизме, в предательстве интересов еврейского народа ложилось таким грязным пятном на партию, на властную элиту того времени, что один из лидеров МАПАЙ, премьер-министр Моше Шарет был вынужден подать в отставку, правда, вскоре сформировав новое правительство. Конечно же, Краусу, этому антиподу Кастнера, не могли простить его свидетельских показаний против Кастнера.
Этот скандал носил политический характер. И судьба Крауса, его отторжение от активной деятельности, непризнание его заслуг в спасении десятков тысяч венгерских евреев – все это стало разменной монетой в противостоянии двух политических лагерей, так же как и загадочная гибель Кастнера. И скромная улица на окраине Иерусалима, названная в честь героя и спасителя десятков тысяч евреев, – лишь запоздалое посмертное признание его заслуг и его героизма.
Вот какие сложные и драматические события еврейской истории стоят за этим названием на уличной табличке, появившемся на окраине Иерусалима в конце прошлого года.

М. Р.

Полностью эту статью вы можете прочесть в печатном или электронном выпуске газеты «Еврейская панорама».

Подписаться на газету в печатном виде вы можете здесь, в электронном виде здесь, купить актуальный номер газеты с доставкой по почте здесь, заказать ознакомительный экземпляр здесь