Почетному гражданину Майнца монсеньору Клаусу Майеру исполнилось 95 лет  

Июнь 1, 2018 – 18 Sivan 5778
«Я стою на двух ногах – христианской и иудейской»

В феврале этого года, пожалуй, не было ни одной региональной газеты, не посвятившей этому событию солидную статью. Поскольку русскоязычная пресса осталась в стороне от этого события, полагаю, что следует познакомить читателей «Еврейской панорамы» с этим необыкновенным человеком и его необычной судьбой.

Перипетии судьбы
До переезда в Германию я жила в Узбекистане, и когда там, как и во всей стране, начался разброд, один знакомый неожиданно заявил мне: «Вам, пусть и чужим здесь сегодня, легче, чем нам, метисам» (его отец был узбеком, мама – русской). Казалось бы, какое отношение эта фраза имеет к известному католическому священнику? На самом деле – прямая: Клаус Майер пережил в самые страшные времена нацизма трудности, на которые было обречено большинство «мишлингов» – детей от смешанных браков. С приходом к власти национал-социалистов его отец, сын председателя еврейской общины Бернхарда Майера, вынужден был эмигрировать. Католичка мать осталась в Дармштадте с двумя детьми, также принявшими католицизм. Но, как известно, это не спасало от преследований, поражения в правах, а нередко и от депортации в концлагеря и лагеря смерти. Старший брат Клауса успел окончить школу, сдать экзамены и уехать в Аргентину. С 1941 г. возможности эмиграции закончились. Но все же юному Клаусу повезло: он остался жив и даже не был депортирован. Во многом этому способствовала энергия, связи и активность его матери.
Эмми Майер (между прочим, одна из красивейших женщин города) понимала, что детей надо не только спасать, но и думать об их послевоенном будущем. Царившая в школе тягостная атмосфера неприятия детей из смешанных семей требовала от Эмми поиска новых решений. Знакомства помогли ей найти детям место в школе Бенедиктинского ордена в Баварии. Это оказался своего рода оазис, в котором ребенок мог не ощущать себя изгоем, нормально жить и учиться.
Но вскоре это закончилось. Семья перебралась в родной город Эмми – Майнц. Однако и здесь Клаус не смог учиться, так как «отравлял арийский воздух» местной гимназии. Мама сумела определить его в лейпцигскую школу иностранных языков, но и там уже через неделю кто-то из однокашников узнал «страшную правду» о Клаусе и заявил, что с «этим субъектом» в одном помещении находиться не может. Опять пришлось Эмми метаться в поисках помощи старых друзей и знакомых. Все, что удалось сделать, – добиться разрешения для сына учиться дома, а затем экстерном и в отдельном помещении сдавать экзамены на аттестат зрелости. Сын не подвел, успешно прошел испытание. Затем Эмми с помощью школьной подруги устроила юношу работать на лесопилку, вместе они пережили страшную бомбардировку города, во время которой был полностью разрушен их дом...
Вот такие перипетии судьбы.

Нина ШПОЛЯНСКАЯ

Рука Шагала

Марк Шагал в силу своего преклонного возраста не посещал Майнц. Он выполнил акварельные эскизы витражей, которые другими мастерами переводились в натуральный размер и выполнялись в материале. В ателье Жака Симона в Реймсе приготовленные стекла временно скреплялись и передавались Шагалу в его ателье на юге Франции. Специальным составом художник прорисовывал детали и подробности черным цветом. Все это было в эскизах, но он считал необходимым окончательные штрихи наносить своей рукой. Только после этого расписанные стекла занимали место в окнах церкви.
На работу над первым витражом ушло четыре года. В 1978 г. в соборе Святого Стефана было установлено расписанное Шагалом окно. До 1985 г. художник успел сделать еще восемь витражей – последний эскиз мастер передал заказчику незадолго до своей смерти. Уникальность этих девяти витражных окон неоспорима. Это не только последние, но и самые крупные витражи Шагала, установленные в одном месте, – общая площадь окон составляет 177 кв. м.
Но и после смерти художника его работа была продолжена. Ее завершил, изготовив последние 19 витражей для собора Святого Стефана, выбранный самим Шагалом руководитель мастерской из Реймса Шарль Марк, который работал над витражами Шагала в разных городах и странах на протяжении 28 лет. Их связывало не только творчество, но и глубокая дружба. Шагал не ошибся в выборе преемника: Марк не копировал его манеру и не подражал ему, а довольно деликатно и бережно развивал тему, не нарушив замысла и не вступив с ним в диссонанс. Хотя внимательный зритель найдет различия в их работе.
Не был Марк новичком и в живописи по стеклу. Ко времени заказа из Майнца он уже создал витражи в ряде европейских церквей, а также окна в Еврейском университете Иерусалима и в Институте искусств в Калифорнии. Хотя работа над майнцскими витражами длилась несколько лет и выполнялась в несколько этапов, все они находятся в логической и гармонической связи друг с другом.

Полностью эту статью вы можете прочесть в печатном или электронном выпуске газеты «Еврейская панорама».

Подписаться на газету в печатном виде вы можете здесь, в электронном виде здесь, купить актуальный номер газеты с доставкой по почте здесь, заказать ознакомительный экземпляр здесь

Социальные сети