Олег Филимонов широко известен как один из ведущих игроков легендарной команды КВН Одесского госуниверситета, а также участник культовой телепрограммы «Джентльмен-шоу». Но мало кто знает, что он также филолог и преподаватель английского языка, в свое время защитил кандидатскую диссертацию и уже написал докторскую. Корреспондент «ЕП» выяснил у этого остроумного человека, как педагог-филолог превратился в артиста-юмориста.
– Олег, судя по нику в Skype и адресу электронной почты filimon, это и было вашим детским прозвищем. Я угадал?
– Да-да, меня так и называли в классе: Филимон или Филин.
– А насколько вы технически подкованы? Я имею в виду тот же Skype, соцсети и электронную почту. Вы с ними на дружеской ноге?
– Учитывая то, что я долго не мог связаться с вами по Skype, конечно же, я с ними ни на какой ноге. С этим у меня, действительно, есть проблемы. Я – человек абсолютно не технический, хотя и пользуюсь Facebook и электронной почтой. Вот моя жена – специалист, а про внука я вообще молчу.
– Вы родились в семье преподавателей. Означало ли это, что вам заранее было на роду написано продолжить педагогическую династию? Или это было и вашим желанием?
– Я жил в преподавательской семье: папа у меня историк, а мама – филолог. С детства мне нравился английский язык, я хотел именно этим заниматься и с пяти лет начал его учить. Потом я пошел в английскую школу, которую очень хорошо окончил, и поступил в университет. А когда я там занимался, то свою дальнейшую судьбу связывал с наукой, преподавательской деятельностью и университетом. И это все у меня достаточно удачно получалось. После окончания университета я отслужил в армии, и меня тут же, фактически с лету, взяли на работу в университет, где я и проработал 19 лет.
– Мы об этом поговорим чуть позже, а сейчас давайте вернемся в детство. Вы – классическая «половинка», но, по еврейским законам, настоящий еврей, поскольку ваша мать – еврейка. Приходилось вам в детстве сталкиваться с «еврейским вопросом» или из-за вашей «половинчатости» такого не было?
– Вопрос самоидентификации возник примерно в пятом-шестом классе, когда я за своей спиной слышал разные выражения. Но меня воспитывали еврейская бабушка и еврейский дедушка, мне была близка эта культура, хотя в нашем доме на идише практически не говорили, а делали это только тогда, когда хотели, чтобы папа чего-то не понял. Я всегда хотел выучить этот язык, потому что у меня, действительно, любовь и страсть к языкам, но, к сожалению, дело до этого не дошло, хотя я знаю много слов, в принципе понимаю содержание разговора, однако сам изъясняться не могу. Так что в школе я слышал по отношению к себе слово «еврей», хотя я – не ярко выраженный представитель еврейского народа с фамилией Филимонов и именем-отчеством Олег Николаевич, поэтому активного антисемитизма по отношению к себе я никогда не испытывал. Но позже я понял, что он существует, причем в разных проявлениях.
– Я с удивлением узнал, что вы, оказывается, не коренной одессит, а приехали в этот солнечный город из Николаева. Почему была выбрана именно Одесса, а не Киев или Харьков?
– Это чисто территориальный вопрос. Одесский государственный университет выбрали из-за того, что это самый близкий к Николаеву вуз, в котором был иностранный язык как специальность, а я хотел поступать именно на иняз. Поэтому, когда мы принимали решение, то учитывали, что до Киева ехать дальше, а до Одессы – ближе (всего 126 км). Кроме того, в Одессе очень хорошая лингвистическая школа, которая сохранилась и до сих пор. Мой преподаватель по английскому языку, дополнительно готовивший меня к поступлению, окончил Одесский университет и рассказывал мне об учебе там. Когда я уже туда поступил, то понял, что он был абсолютно прав, потому что в Одессе на тот момент была совершенно фантастическая школа иностранного языка.
– Кроме английского, у вас был и второй язык?
– Да, французский, которым я владею на бытовом уровне. А сейчас учу итальянский.
– В 1985 г. вы защитили диссертацию по теме «Стилистические функции ритмизации англоязычной художественной прозы». Вы сами выбрали эту тему?
– Темой ритмов прозы и поэтического ритма я занимался еще со студенческой скамьи, и в диссертацию вошла часть моей дипломной работы. Мне это было интересно, а мой научный руководитель профессор Валерия Андреевна Кухаренко – блестящий стилист и ученый, по учебникам которого занимаются в Англии и в Америке, – посоветовала мне эту тему, поскольку это было мне близко. Я с удовольствием занимался этим и написал кандидатскую диссертацию по данной теме, а докторскую уже писал по другой.
– Произведения каких авторов вы использовали в качестве примеров?
– Назвать всех невозможно, ведь я исследовал приблизительно 5000 страниц художественного текста самых разных авторов – от Диккенса и Шекспира до Айрис Мёрдек, Сэлинджера, Стейнбека, Хемингуэя и Дос Пассоса. Разброс колоссальный, я использовал всю художественную литературу, где применяются ритмические приемы (а применяются они очень часто), разножанровую и разнофункциональную прозу и искал там определенные стилистические приемы.
– За многолетнюю педагогическую деятельность у вас было немало курьезов, и я бы хотел, чтобы вы рассказали очень смешную историю о Мицкевиче…
– Это одна из моих любимых историй. В то время я был совсем молодым преподавателем и всего два или три года работал в университете после армии. Это произошло в летнюю сессию. Я сидел один на кафедре и заполнял журнал индивидуальной работы преподавателя: страшная ахинея, которую непонятно зачем нужно было заполнять. Вдруг забегает женщина-методист с соседней кафедры и говорит: «Олег Николаевич! Какое счастье, что вы на месте! Берта Яковлевна не пришла принимать дифференцированный зачет по зарубежной литературе. Я вас умоляю: это заочники, сегодня последний день сессии, и меня уволят, если ведомость не будет закрыта». Я говорю, что не специалист, но она отвечает, что это неважно, завтра Берта перепишет эту ведомость, а сегодня я должен пойти и что-то у них принять. Я не могу отказать женщине даже сейчас, а тогда, в молодые годы, вообще не мог отказать, поэтому я поплелся в аудиторию. Была жара, и я вижу 12 бедных студентов-заочников, которые смотрят на меня, не зная, кто я такой. Я им раздал вопросы, сижу, продолжаю заполнять свой журнал и думаю: «Главное – не слушать, что они говорят, чтобы не придираться и не задавать вопросы». Один отвечает, второй… Я ставлю одному «троечку», другому – «четверочку». И вдруг сверху по лестнице спускается дама потрясающей красоты – в мини-юбке, с очень фактурным и открытым декольте, с очень выдающимся бюстом уверенного четвертого размера. Она садится напротив меня, волнуется. Я говорю: «Давайте первый вопрос». У нее первый вопрос – ирландские саги. Она не знает, кто такой Беовульф, путает его с Бонивуром – революционером из Киева. Я ее прошу переходить ко второму вопросу: «Творчество А. Мицкевича». Она начинает: «Мицкевич – великий польский поэт».
Полностью эту статью вы можете прочесть в печатном или электронном выпуске газеты «Еврейская панорама».
Подписаться на газету в печатном виде вы можете здесь, в электронном виде здесь, купить актуальный номер газеты с доставкой по почте здесь, заказать ознакомительный экземпляр здесь