Май 1, 2015 – 12 Iyyar 5775
Война и евреи

image

Война – несчастье для всех. Для моего народа война была особенно большим несчастьем. Об этом много сказано, написано, показано. И виновные известны. Но все ли виновные названы?
К началу войны я жил в Бердичеве, который с легкой руки Шолом-Алейхема назывался «столицей российского еврейства». И в самом деле, половину населения 80-тысячного города составляли евреи. В период оккупации в Бердичеве были уничтожены 38 536 евреев, выжили лишь 15.
Я много размышлял над этой цифрой. Почему убивали, понятно. Потому что евреи. Но почему так много?.. Бердичев был оккупирован 7 июля 1941 г. В этот период в городе вместе с бежавшими с запада сосредоточились около 48 тыс. евреев. Лишь около 10 тыс. удалось эвакуироваться. А что же остальные? Из них лишь небольшая часть хотела, но не смогла эвакуироваться. Уехать можно было, только штурмуя переполненные поезда, т. к. авто и лошади в первые дни войны были реквизированы. А подавляющее большинство даже не помышляло об отъезде. Мы не вправе судить мертвых. Люди слепо верили пропаганде, годами убеждавшей их, что «от Москвы до Британских морей Красная армия всех сильней». Люди психологически не были готовы к чему-то страшному. Ведь пели же: «Чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей вершка не отдадим». Естественно, такое пропагандистское трюкачество не способствовало психологической готовности людей к лишениям и невзгодам, которые несет война. Мужчин мобилизовали: часть – в армию, остальных – на рытье противотанковых рвов на аэродроме. Против танков эти рвы не пригодились: немцы вошли с другой стороны. Пригодились для другого: в них впоследствии расстреливали евреев.
И в армию, и на рытье рвов шли с энтузиазмом: скоро мы победим и возвратимся к мирной жизни. А в большинстве семей остались лишь женщины, дети и старики. Они и не помышляли об отъезде. Как тут сдвинешься с места? И куда?
Уже многое известно о военных и экономических просчетах высшего руководства и «лично товарища Сталина». Но я нигде не встречал оценки той доли потерь, которая была обусловлена концепцией пропаганды о нашем «могуществе». Готовить народ к неприятностям? Зачем? Ведь мы сильны и непобедимы! Вне сомнений, и Сталин, и Мехлис, и иже с ними знали о гитлеровском плане «окончательного решения еврейского вопроса». Но нужно ли было заботиться именно о евреях в нашем интернациональном государстве? Да еще если и не особенно хотелось…
В начале войны мне шел седьмой год, и мое описание событий тех уже военных пятнадцати дней до оккупации, разумеется, не претендует на полноту. Но, надеюсь, что несколько детских картинок, усиленных прожитыми годами, помогут понять людей, либо не пожелавших, либо не сумевших избежать оккупации.
Нетрудно представить себе провинциальный город, разомлевший от жары и пропитанный запахами клубники и вишни. Июнь – месяц варки варенья. Его варили на воздухе в больших медных тазах, установленных на кирпичах, между которыми горели дрова. Варка варенья была ритуалом. Ритуалом для пацанов было слизывать пенку. Поэтому часто решение семьи об отъезде упирался в вопрос какой-нибудь бабушки Двойры: «А где я буду делать варенье?» Это, вероятно, был не самый важный аргумент, но как тяжело семье с кучей детей и барахла, с надеждой, что война – это ненадолго, сдвинуться с насиженного места, оставить родные могилы и любимое окружение! Тут уже аргумент бабы Двойры становится весомым. Но винить этих людей в легкомыслии не поворачивается язык, так как все-таки самым главным аргументом была закодированная пропагандой вера в то, что война ненадолго. Серьезным доводом в пользу «остаться» был также миф, запомнившийся старикам с предыдущей войны: немцы – нация культурная, с ними можно торговать.
Обстановка в городе не предвещала несчастий. Бердичев почти не бомбили. Периодически объявляли воздушные тревоги, но они были учебные и радовали мальчишек. Нас в качестве раненых носили на носилках. Не носить же по жаре взрослых. Советским служащим выдавали противогазы. Членам семей противогазы не полагались. В случае газовой атаки кормилец оставался жив, но терял семью. Вообще, все делалось по-театральному несерьезно. Серьезными были лишь аресты по доносам за разговоры о возможной оккупации. Эти разговоры именовались «провокацией» и «саботажем». За арестом по законам военного времени следовал расстрел. Доносчиков было достаточно, а разбираться серьезным дядям из НКВД было некогда.
Но самую черную лепту в формирование наивной безмятежности людей внесли так называемые «колокольчики» – огромные мощные репродукторы. Развешанные на столбах, они круглосуточно передавали известия вперемежку с бравурными маршами. Победные реляции, из которых состояли эти «известия», были сплошной дезинформацией: «Сталинские соколы сбили четыре немецких самолета», «Артиллеристы подбили семь немецких танков»… Наконец, самое приятное: «Наши войска закрепились на рубеже Волочиск – Ровно». Закрепились! Значит, воюем, значит, скоро начнем наступать и гнать врага! А пока враг неудержимо рвался на восток. Рассказывали, что, когда немецкие танки вечером 7 июля шли по центру города, лязг их гусениц заглушал эти «колокольчики». Я убежден, что немало было евреев, которые решили не эвакуироваться под влиянием расслабляющей обстановки, созданной этой лживой пропагандой. Ведь, принимая решение «ехать – не ехать», колеблющийся человек рад любому совету или аргументу. Повлиять на принятие решения могли разные факторы, но одним из главных была лживая пропаганда, способствовавшая принятию решения «не ехать». Нам не дано знать, сколько было таких людей. Думаю – немало. Но даже если это был один человек, мы вправе предъявить сталинской клике обвинение в соучастии в убийстве.
Не раз приходилось слышать вопрос: «Почему евреи так безропотно шли на заклание?» Трудно ответить однозначно. Во-первых, чаще всего они не знали, куда их ведут. Но даже если знали... Первые расстрелы в Бердичеве начались в конце августа (еще до Бабьего Яра). Малочисленный конвой вел на расстрел многотысячные колонны. Предположим, эти люди, разоружив конвой, освободили бы себя. А дальше? Куда им было деться? Без продовольствия, медикаментов и т. п. идти по голой степи в неизвестность среди враждебно настроенного населения? Некоторым удалось бежать, но мало кто из них выжил. Однако нельзя сказать, что все были безропотными. Наряду с известным восстанием в Варшавском гетто, были восстания и в других городах. После войны советская пропаганда замалчивала это, как замалчивала участие евреев в партизанском движении. Больше того. Еврейские отряды в лесистой Белоруссии испытывали давление также со стороны отрядов НКВД и населения. Еще не все известно, но можно сказать, что не все евреи погибали безропотно.
О евреях, сражавшихся на фронте, отдельный разговор. Отмечу только, что на фронте сражались 500 тыс. из 3 млн советских евреев. Каждый шестой, в то время как в среднем по стране – каждый 13-й. Погибло более 200 тыс. Евреи в плен не сдавались, потому что их наряду с коммунистами расстреливали в первую очередь.

Ефим КРАСНЕР


Вспомните о нас!

Мы – группа бывших блокадников, а ныне жителей Берлина – очень уважаем вашу (нашу) газету, а потому обращаемся к вам с просьбой опубликовать наше обращение к правительству ФРГ. Многие из нас уезжали из России в почтенном возрасте. За плечами были военное детство и тяжелая жизнь. В связи с отъездом нас лишили пенсии, заработанной нелегким трудом. В 2000-х гг. нам ее восстановили и разрешили переводить в Германию. Тогда она была так мала, что германские социальные органы ей не заинтересовались. Потом пенсия стала расти, а те из нас, кто в детстве пережил блокаду, были приравнены к участникам войны и получили пожизненную инвалидность, которая оплачивалась отдельно.
Нас, жителей блокадного Ленинграда, осталось совсем немного, и наши ряды постоянно редеют. Наша нынешняя жизнь нелегка: мы старые и больные люди. Из нашего социального пособия высчитывают текущую российскую пенсию, а также ту, которая была получена прежде. Учитывая то, что наш возраст и болезни требуют дополнительных расходов, мы обращаемся к правительству Германии. К канцлеру Ангеле Меркель и партиям, которые в своих предвыборных обещаниях не скупятся на выражения сочувствия и понимания. Мы просим юридически приравнять нас, бывших блокадников Ленинграда, к бывшим узникам гетто. Подобный ваш жест доброй воли накануне 70-летия Победы был бы воспринят нами с большой благодарностью. Мы знаем, что времена сейчас нелегкие, мир живет в напряжении. Но мы все же надеемся, что вы примете во внимание наш возраст, наше здоровье и те страшные воспоминания, которые преследуют нас с самого детства.
Дорогая редакция! Мы очень надеемся на ваше понимание наших проблем, сочувствие и помощь в том, чтобы наше обращение дошло до тех, кто в состоянии нам помочь. Убедительно просим вас от нашего имени обратиться к президенту Центрального совета евреев в Германии г. Шустеру с просьбой инициировать рассмотрение Бундестагом вопроса о приравнивании статуса блокадников к статусу узников гетто и концлагерей. В свое время нам очень помогла ваш автор Ирэне Рунге, за что ей огромная благодарность. Может, и сейчас она сможет поддержать нас.

Леонид БЕРЕЗИН, председатель Берлинской ассоциации блокадников «Живая память», Нонна РЕВЗИНА, Броня ЗИНГЕР, члены правления


Публикуемые письма отражают исключительно точку зрения их авторов. Редакция не несет ответственности за содержание писем, но готова предоставить возможность для ответа лицам или организациям, интересы которых затронуты читательскими письмами. Редакция также оставляет за собой право сокращать письма и редактировать их, не меняя смысла. Анонимные письма, а также письма откровенно оскорбительного и противозаконного содержания не подлежат публикации.

Написать письмо в редакцию

Социальные сети