Раньше не только люди – фамилии у людей были мощнее. Багратион, например, – это даже не фамилия, это – звание. У моих родителей была большая компания, и фамилии как на подбор: Германы, Соколы, Буркотовские, всех не помню. Но собирались они обычно не в нашей тесной коммуналке, а шли в гости к одному из папиных друзей. У этого друга, известного киевского адвоката, была большая квартира в старом доме неподалеку от Крещатика, и фамилия звучная, хотя всего из четырех букв – Бень. Впрочем, Бень – распространенная еврейская фамилия, образованная от имени Беньямин или просто Беня. Но родители адвоката, не подумав, назвали его так же, как моего отца – Ефим. Поэтому в списке жильцов в табличке на первом этаже он так и значился: «Кв. 17. Е. Бень». И когда папа с мамой шли в гости, мой меркантильный брат-студент, которого за десятку оставляли дома присматривать за мной дошкольником, запирая за ними дверь, неизменно ехидно интересовался:
– Куда сегодня? Опять к «Е. Беням»?!
По молодости лет тонкость этого незатейливого каламбура я не понимал, и гораздо более смешным представлялся мне другой человек. Его мои родители называли «переводчик Косой». Почему «Косой» – тогда я не знал и думал – кличка, оказалось – фамилия. А вот почему «переводчик» – сейчас расскажу.
Герой моего рассказа родился в местечке еще до революции, успел поучиться в хедере и всю жизнь говорил с жутким еврейским акцентом. Он прошел всю войну. Пехотинцем. Имел орден Ленина, а такую награду в войну далеко не каждому вручали. Своего комбата сержант Михаил Косой называл коротко и ясно: «Поц».
– Дядя Миша, а откуда у вас орден Ленина?
– Не откуда, а за что.
– Тогда – за что?
– За то, что не послушал командира.
– И за это можно было получить на войне орден?
– Почему нет? Я же получил. Брали Киев, форсировали Днепр. Фрицы с той стороны огонь открыли – шквальный! Лежим, не поднимая головы. И тут этот поц, наш комбат, кричит: «Вперед!» Я спрашиваю: «Куда вперед?» И он, не выходя из окопа, кричит: «Вперед!» – и показывает, куда. А как раз там немец вообще бьет, как скаженный. Все побежали, а я со своим взводом тихонечко отполз ниже по течению, нашел место, где не так били, и мы таки форсировали Днепр. Причем без потерь!
Историю, как он стал переводчиком, дядя Миша рассказывал примерно так.
– Как-то зимой наши разведчики взяли «языка». И тут этот поц, наш комбат, спрашивает: «Кто знает немецкий?» Все молчат. А у меня температура, кашель. Чувствую, надо мне хоть денек в тепле отсидеться, вот и вызвался: «Я знаю!» И для верности добавляю по-немецки: «Их бин – а переводчик!» Короче, сели мы в какой-то хате, начал я допрос. На чистом идише, как в хедере учили.
– Ред цу мир, сука немецкая! – кричу фашисту – в смысле, давай, признавайся, гад!
Немец слышит, что я говорю, и вроде слова ему знакомые, а сути не улавливает. И только глазами хлопает:
– Их нихт ферштейн!
Тут заходит комбат:
Полностью эту статью вы можете прочесть в печатном или электронном выпуске газеты «Еврейская панорама».
Подписаться на газету в печатном виде вы можете здесь, в электронном виде здесь, купить актуальный номер газеты с доставкой по почте здесь, заказать ознакомительный экземпляр здесь