В 1930-е гг. Стефан Цвейг был одним из наиболее известных немецкоязычных писателей. Он был родоначальником жанра художественных биографий и мастером психологической новеллы. Его блестящие, насыщенные драматизмом новеллы и биографические шедевры были переведены на 50 языков. Тогда он был одним из самых переводимых писателей в мировой литературе. То были годы его триумфа. Все его жизнеописания исторических личностей – описания их триумфа и трагедии. Автор серии великолепных биографий великих людей, тонкий художник и психолог, Стефан Цвейг потерпел поражение в одном: он не сумел адекватно написать свою биографию. Глубоко проникая в мир своих героев и блестяще рисуя его, он не понял мир, в котором жил. Его жизнь – триумф и трагедия.
***
7 июля 1904 г. в Вене происходили похороны. Потрясающее известие пришло за три дня до этого: Теодор Герцль умер в возрасте 44 лет. В очерке о Герцле (1929) Стефан Цвейг вспоминал: «Удивительный это был день, июльский день, незабываемый для каждого, кто его пережил. Потому что внезапно со всех континентов, из всех стран на все вокзалы города, каждым поездом днем и ночью стали приезжать люди – западные, восточные, русские, турецкие евреи, из всех провинций и маленьких городов устремились они сюда с печатью горя на лицах. Вена разом заметила, что умер не просто писатель или средней руки поэт, но один из создателей идей, какие победно являются в той или иной стране, в том или ином народе лишь через гигантские промежутки времени... На кладбище произошло столпотворение; слишком многие и в бурном проявлении скорби бросились к его гробу, рыдая, стеная, вопия в неизбывном отчаянье, дошедшем почти до неистовства, буйства; всякий порядок был забыт в этом простейшем и бурном проявлении скорби; никогда ни до, ни после я не видел такого на похоронах. И по этой гигантской, толчками вырывающейся из глубин многомиллионного народа боли я мог впервые определить, сколько страсти и надежды внес в мир этот одинокий человек благодаря силе одной-единственной идеи».
В 1901 г. доктор права, плодовитый драматург, блестящий журналист Теодор Герцль был редактором литературного приложения к одной из основных венских газет Neue Freie Presse. Он был первым, кто опубликовал произведения Стефана Цвейга. Он принял в печать эссе и сборник стихов 19-летнего автора, ставшего впоследствии всемирно известным писателем. «Редактора Neue Freie Presse звали Теодор Герцль, и это был первый человек всемирно-исторического масштаба, с которым я столкнулся в жизни, – разумеется, еще не ведая, какой невероятный поворот призвана совершить эта личность в судьбе еврейского народа и в истории нашего времени», – писал Цвейг в своих мемуарах «Вчерашний мир» (подзаголовок: «Воспоминания европейца»).
Еврей, космополит, гуманист, пацифист, защитник идеи Европы, объединенной под властью одного правительства, Стефан Цвейг не принял еврейский национализм Герцля. Он уходил от своего еврейства к рафинированной европейской универсальности. На просьбу Герцля помочь в организации сионистского движения Цвейг ответил отказом: еврейская тема слишком мелка по сравнению с проблемами Европы.
Теодор Герцль был чужд космополитическому сознанию Цвейга. Он был чужд ассимилированным благополучным евреям Вены начала ХХ в., но не только им. В мемуарах «Вчерашний мир» Цвейг писал о затруднении Герцля: «Меня неприятно поражала непочтительность, сегодня, пожалуй, уже немыслимая, с которой относились к самому Герцлю его же товарищи по партии. Восточные евреи упрекали его в том, что он ничего не смыслит в иудаизме, даже не знает обрядов; специалисты по национальной экономике смотрели на него только как на журналиста, социалисты – как на капиталиста, у каждого было свое и не всегда приемлемого тона возражение. Ссоры и скандальный дух, постоянная оппозиция, отсутствие субординации отчуждали меня от (сионистского. – А. Г.) движения... Однажды, когда мы заговорили на эту тему, я выразил свое недовольство отсутствием достаточного единства в рядах движения. Он горько улыбнулся и сказал: „Не забывайте, что мы веками приучены к игре с проблемами, к идейным спорам. У нас, евреев, ведь уже две тысячи лет не было никакой исторической практики в реализации чего-то конкретного в этом мире“».
***
Стефан Цвейг родился 28 ноября 1881 г. в ассимилированной семье венских евреев. Его отец Морис был богатым текстильным фабрикантом, а мать Ида Бреттауэр происходила из семьи итальянских банкиров. «Моя мать и мой отец по рождению случайно были евреями», – писал Цвейг.
В воспоминаниях он описывает счастливую жизнь в культурной, терпимой, космополитической Вене своей юности. Все «казалось устойчивым, само государство было основной гарантией этой устойчивости... Никто не верил в войны, революции и перевороты. Все радикальное, все насильственное казалось уже невозможным в эру благоразумия. Это чувство надежности было наиболее желанным достоянием миллионов, всеобщим жизненным идеалом». Личная свобода достигла апогея. Люди чувствовали, что могут планировать будущее, так как деньги будут всегда сохранять свою ценность. Радость материального прогресса не была омрачена пониманием того, что человек человеку по-прежнему волк: моральный прогресс казался таким же естественным, как и материальный.
Цвейг утверждал, что венские евреи были «свободными» от «какого-либо ограничения и (не чувствовали. – А. Г.) предрассудков (по отношению к себе. – А. Г.)... Я должен признать, что ни в школе, ни в университете, ни в литературном мире никогда не испытывал никаких притеснений как еврей... Не было города, в котором было легче чувствовать себя европейцем».
Описание венского рая Стефаном Цвейгом было результатом его ошибочного восприятия духовного климата столицы империи. При первом же катаклизме свобода, благополучие, терпимость взорвались, и столица Австрии стала тем, чем не могла не быть, – центром национализма, символом имперского тщеславия, узлом, натянутым центробежными силами многоплеменных толп и династическим тщеславием уходящей в прошлое тысячелетней выродившейся габсбургской правящей верхушки.
***
Первая мировая война подвергла испытанию мировоззрение европейца Цвейга. Убежденный пацифист, утверждавший, что никогда не возьмет в руки ружье, даже игрушечное, в начале войны Цвейг, как и большинство немецких и австрийских писателей, был заражен национализмом и далек от идеологии европейца. Он писал своему издателю Антону Киппенбергу: «Я завидую Вам, так как Вам разрешают служить офицером в этой великолепной армии и поскольку Вы можете победить Францию – ту Францию, которую мы обязаны наказать, невзирая на любовь к ней». Так писал доктор Стефан Цвейг, получивший свое звание в 1904 г. в Венском университете за диссертацию о французском историке Ипполите Тэне.
В 1917-м Цвейг опубликовал антивоенную драму «Иеремия» на сюжет книги пророка Иеремии. Пафос пьесы – отказ от насилия. Цвейговский Иеремия предсказывает падение Иерусалима и призывает покориться Навуходоносору, ибо «нет ничего важнее мира». Пророк Иеремия пытается остановить военные приготовления, чтобы сохранить Иерусалим и Храм, но его считают предателем.
Александр ГОРДОН
Полностью эту статью вы можете прочесть в печатном или электронном выпуске газеты «Еврейская панорама».
Подписаться на газету в печатном виде вы можете здесь, в электронном виде здесь, купить актуальный номер газеты с доставкой по почте здесь, заказать ознакомительный экземпляр здесь
© 2015 Еврейская Панорама. Все права защищены.
