Как Ангела Меркель ведет свою страну к катастрофе  

Октябрь 29, 2015 – 16 Heshvan 5776
Спят усталые игрушки…

Уф, пронесло! Прогнозы букмекеров, предвещавшие Нобелевскую премию мира Ангеле Меркель, к счастью, не оправдались. Хотя, почему к счастью? После того как эта изрядно скомпрометированная награда досталась террористу Арафату, пустышке Обаме и трещащему по швам ЕС, ее присуждение Меркель за катастрофу, в которую она втянула Германию и всю Европу, выглядело бы логичным. Согласно советскому анекдоту, любое большое дело начинается с шумихи и неразберихи, а завершается наказанием невиновных и награждением непричастных. Правда, в данном случае награда могла достаться особе как виновной, так и причастной. Степень причастности известна, меру же вины еще предстоит оценить – как истории, так и избирателям. А может, и суду.
В предыдущих номерах «ЕП», описывая царящую в ФРГ эйфорию по поводу наплыва беженцев, мы прогнозировали, что вскоре на смену ей придут отрезвление, затем – разочарование, а после – ярость. Прогноз пока сбывается (см. ниже). А о том, почему для трезвого восприятия ситуации потребовалось так много времени, рассказал известный российский блогер Антон Носик (у него речь, правда, идет о Франции, но описанное вполне применимо и к ФРГ): «Пятые сутки перемещаюсь по Франции за рулем, и все это время слушаю ток-шоу на местных радиостанциях. Во всех передачах с утра до ночи обсуждают один вопрос: почему Франция может, хочет и обязана принять у себя сирийских беженцев. Эксперты в студии сменяют друг друга каждый час. Сперва историк объясняет, в чем Франция провинилась перед нациями ислама и как искупить вину. Потом экономист обещает, что приток сирийцев даст толчок всем отраслям французского хозяйства: ведь беглецов нужно обеспечить едой, жильем, товарами народного потребления, и это будет способствовать подъему на внутреннем рынке. Следом востоковед уверяет, что среди сирийских беженцев нет ни исламистов на задании, ни подручных Асада, а одни лишь жертвы войны. Когда мы прекратим в Сирии эту войну, говорит востоковед, они сразу же вернутся в свои дома, а пока их надо принять в Европе… За востоковедом приходит черед католического епископа, напоминающего слушателям про христианский долг. К концу проповеди я уже готов принять у себя дома пару сирийских беженцев. После рекламы святого отца сменит социалистический политик, чтобы объяснить несправедливость распределения богатства в Европе: „В одной только Италии живут 220 тыс. официальных миллионеров. Если бы каждый из них выделил хоть 1000 € на помощь беженцам и согласился бы поселить хотя бы одну семью в своих дворцах и виллах, задачу приема можно было бы решить быстро и безболезненно“.
Ни разу за эти дни я не услышал в эфире каких-нибудь несознательных товарищей, которых не радовал бы приток сирийцев в Европу: ни правых политиков, ни простых обывателей из тех кварталов французских городов, где накоплен обширный опыт по приему выходцев из стран Северной Африки и Ближнего Востока. Если такие люди в Европе и есть, на радио их не зовут. И ведущие, разумеется, не задают гостям никаких провокационных вопросов. Даже востоковеда, когда он обещает, что война в Сирии закончится и беженцы дружно потянутся домой, не спрашивают, слыхал ли он о подобных прецедентах в новейшей французской истории.
Тем часом в Шампани, в деревне Вожюрен, где мой папа прожил 30 лет, его друзья собрались на поминки. И там я слышу совершенно не те истории, что по радио. Ален рассказывает, как продал свой летний дом в Нормандии, потому что тихий и спокойный квартал, где летом можно было не запирать ни ворота, ни машину, заселили выходцы из Магриба, и страховая компания требует поставить бронированную дверь… Кстати, рекламу этой страховой компании я тоже слышал по радио – между востоковедом и епископом. Она обещала, что застраховавший имущество сможет спать спокойно».
У рекламы свои цели и законы. Мы же в вопросе о том, смогут ли жители Германии в будущем спать спокойно, предпочитаем прислушиваться к мнению профессионалов. А они – в частности, устами председателя полицейского профсоюза Райнера Вендта – бьют тревогу. После серии столкновений беженцев между собой и с полицией Вендт дал несколько интервью германским СМИ, в которых предостерег общество от недооценки возможной перспективы криминализации. Ведь то, что нынче происходит в пунктах приема беженцев, через непродолжительное время станет обыденным на улицах германских городов и деревень.

Растоптанная помощь

А происходят там неприятные вещи. Беженцы, в первую очередь мусульмане, устраивают между собой религиозные, политические и этнические «войны», воруют друг у друга, варварски относятся к имуществу пунктов приема, притесняют представителей других религий. Они насилуют женщин и детей, заставляют их заниматься проституцией, требуют одеваться по исламским канонам и регулярно молиться. Известны случаи, когда представители одной национальной группировки требовали от членов другой оплату за пользование душем. Полицейский не без укора замечает: «Когда эти группы по ночам идут друг на друга, те, кто аплодирует беженцам на мюнхенском вокзале или раздает им плюшевые игрушки, мирно спят дома, а полиция находится на месте и вынуждена становиться между противоборствующими сторонами». По его словам, в среде беженцев уже сегодня просматриваются «жесткие криминальные структуры».
Было бы неправильным утверждать, что все беженцы – преступники. Но и закрывать глаза на реальную опасность, как это делают власти, нельзя. Поэтому председатель полицейского профсоюза требует немедленно высылать тех, кто замечен в противоправных действиях. Ему вторит генеральный секретарь гессенского отделения ХДС Манфред Пентц: «Земля Гессен оказывает беженцам значительную помощь. Не должно быть так, что отдельные люди попирают ногами наши законы и готовность помочь. Они должны быстро выявляться и высылаться на родину».
Но германские политики, особенно из левого лагеря, скорее пустят под откос свою страну, чем обидят «несчастного беженца». Поэтому они объясняют все преступления теснотой в пунктах приема беженцев и всерьез предлагают организовать их раздельное размещение по национальному и религиозному принципу. Недостатка в сумасбродных идеях нет. В Берлине, например, планируют строительство общежития для беженцев, куда (как объясняют, с целью ускорения интеграции) будут селить также германских бездомных и женщин – жертв семейного насилия. Это при том, что 75% беженцев – мужчины в возрасте до 25 лет, известные своим специфическим отношением к женщинам. Выражается оно не только в отказе считать их полноценными людьми (имам отказался подать руку германской женщине-политику; мусульманская семья, ищущая квартиру, не захотела иметь дело с маклером-женщиной; покупатели-мусульмане в германских магазинах отказываются разговаривать с продавщицами), но и в многочисленных случаях сексуального и иного насилия. Об этом сообщают, в частности, женские организации федеральной земли Гессен в своем письме парламентским фракциям ландтага.
Политики в ответ молчат, а вот у евангелического пастора Ульриха Вагнера готово решение, продиктованное, конечно же, любовью к ближнему. Священник предлагает обеспечить беженцев не только питанием и кровом, но и бесплатными визитами в бордели, где, по его мнению, в первой половине дня немного посетителей. Он даже название акции придумал: «Свободная любовь для свободных людей».
Не получив еще свободную любовь, многие «свободные люди» предпочитают иные занятия. Так, в закрытом докладе полиции, с которым удалось ознакомиться журналистам газеты Die Welt, говорится, что среди беженцев преобладают молодые люди, поведение которых по отношению к полиции и прочим институтам власти является «агрессивным, неуважительным и пренебрежительным».
Как отмечают комментаторы, власти предпочитают замалчивать эту информацию, чтобы не провоцировать ухудшение отношения к иммигрантам. Однако все громче звучат голоса экспертов, предупреждающих, что многие иммигранты никогда не интегрируются в немецкое общество и будут существовать на деньги налогоплательщиков, а то и за счет преступлений. Почему бы и нет, если это часто остается безнаказанным? В прессе, например, освещался случай, произошедший в саксонском Фрайберге. Двое ливийцев попытались совершить кражу в магазине Netto. Будучи пойманными с поличным, они устроили драку и бежали. Но вскоре вернулись, вооруженные мачете и газовым баллончиком, и стали угрожать продавцам. Когда прибыла полиции, они набросились и на полицейских, так что стражам порядка пришлось стрелять в воздух. Одного из налетчиков задержали, другой сумел скрыться. Задержанного вскоре отпустили, не предъявив ему обвинений. А на следующее утро парочка вновь вернулась в магазин и, достав ножи, пригрозила отрезать головы его сотрудникам. Саксонские журналисты пишут, что подобное происходит в Фрайберге ежедневно, но чаще всего преступникам все сходит с рук.
Да что там такая «мелочь», как кража! Полиции Берлина хорошо известно, что столицу держат в руках несколько криминальных арабских семейных кланов, однако против них правоохранители бессильны, да и гуманные германские законы не только защищают подобных преступников от депортации, но и гарантируют им выплату пособий. Примером тому – история застреленного недавно в Берлине исламиста, который кидался на людей с ножом и тяжело ранил полицейского. Выходца из Ирака, который в 2008 г. был осужден за организацию теракта, не стали высылать на родину, где его ожидала смертная казнь. После отбытия пятилетнего заключения ему надели на ногу электронный браслет, который он в день своей смерти без труда перерезал.
Список подобных проявлений «гуманизма» властей по отношению к преступникам бесконечен. Уже сегодня полиция признается в неспособности справиться с преступностью и противостоять появлению все новых «территорий беззакония», где реальной властью являются бандиты, нередко из числа иммигрантов.
Политики не проявляют рвения, чтобы изменить ситуацию. Более того, по словам Райнера Вендта, общественность узнает лишь малую толику происходящего, поскольку власти не хотят, чтобы эта информация подогревала недовольство населения. Вендт сомневается в том, что политики способны не только совладать с нынешней ситуацией, но даже оценить ее долгосрочные последствия. Он подчеркивает: полиция не бессильна, но ее возможности ограниченны. К тому же вопрос наказания решает не она, а политики, принимающие законы. Те самые политики, которые регулярно принимают решения о сокращении численности полиции. Так что теперь большинство ее сотрудников вынуждено заниматься беженцами, практически оголив прочие участки правоохранительной работы. А ведь там достаточно «художеств» и ранее принятых беженцев. По статистике, в 2014 г. доля совершенных ими уголовных преступлений почти в десять раз превышала их удельный вес в численности населения. На долю беженцев, составляющих всего 0,28% населения страны, приходится 28% драк, 5% убийств и изнасилований. Несложно прогнозировать, как нынешний неконтролируемый приток беженцев скажется на криминогенной ситуации.

Меж двух огней

Еще одним негативным следствием этого наплыва станет радикализация правых экстремистов. Об этом предупреждает руководитель Федерального ведомства по охране Конституции Ханс-Георг Маассен. В минувшем году в ФРГ было совершено 512 преступлений на почве ксенофобии. Это максимум с 2001 г., когда начали вести подобную статистику. В числе этих преступлений – немало антисемитских. И это заставляет живущих в Германии евреев серьезно задуматься о том, что в будущем опасность будет угрожать им с обеих сторон – как от исламских антисемитов, так и от подзадоренных притоком беженцев германских ксенофобов.
В то время, когда германские еврейские функционеры радовались «новой, открытой Германии», президент Еврейской общины Вены Оскар Дойч уже предупреждал: «Сотни тысяч устремившихся в Европу выходцев из Сирии или Афганистана десятилетиями находились под воздействием растущего агрессивного антисемитизма. В учебниках, газетах, телевидении и социальных сетях проповедовалась и подстегивалась ненависть к евреям. В странах исхода этих людей террор против Израиля поощрялся точно так же, как исламистские атаки на школы, синагоги и еврейские музеи на Западе. То, каким образом может проявиться этот латентный антисемитизм 20 млн живущих в Европе мусульман, мы, к сожалению, в последнее время наблюдали слишком часто».
К сожалению, в Европе издавна не принято задумываться – по крайней мере, в позитивном аспекте – о судьбах живущих здесь евреев. Да и публично напоминать о том, что в подавляющем большинстве случаев террор в современном мире исходит от приверженцев ислама, считается неполиткорректным. Пожалуй, Дойчу, а также повторившему его озабоченность президенту Центрального совета евреев в Германии Йозефу Шустеру это сошло с рук лишь потому, что они – евреи и еврейские функционеры.
Участники встречи канцлера с представителями религиозных конфессий рассказывают, что, когда Шустер поделился своими опасениями, в зале повисла напряженная тишина, после чего канцлер сделала запись в своем блокноте и сказала: «Значит, мы должны этим заняться». После множества медалей и премий, которыми ее дружно осыпали все еврейские организации, наличие в стране антисемитизма, похоже, стало для нее откровением.
В то время как профессиональные оптимисты из числа защитников ислама обещали, что в ходе интеграции мусульман в западное общество родится «европейский ислам», скептики замечали, что это будет уже не ислам, поскольку из него придется выхолостить краеугольные моменты учения. На фоне этого спора попытка раздавать беженцам перевод на арабский язык первых 20 статей Основного закона ФРГ выглядела смехотворной, а антиизраильские заявления обер-бургомистра Йены Альбрехта Шрётера, ранее братавшегося с палестинским шейхом аль-Тамими, – угрожающими.
Неудивительно, что германские евреи обеспокоены своим будущим. В обращении к еврейскому истеблишменту ФРГ и федеральной земли Бремен группа евреев из этого ганзейского города упоминает о значительном числе проблем, с которыми евреям в последние годы приходится сталкиваться в Германии, и подчеркивает: «Мы относимся уважительно и толерантно к представителям всех религий, включая ислам, и народов, если они являются законопослушными гражданами, разделяют демократические, европейские ценности и не выражают антисемитские и экстремистские взгляды. Мы также уважаем право любого человека на свободное, публичное выражение своего мнения, но только если он не разжигает межнациональную и межрелигиозную ненависть и не призывает к насилию. То есть не нарушает законы и Конституцию Германии. По нашему мнению, неконтролируемая и нелегальная иммиграция в Германию сотен тысяч беженцев из мусульманских стран Ближнего Востока и Северной Африки… не решает перечисленные проблемы, а резко усугубляет их. Поэтому среди членов нашей общины (как, наверное, и среди многих евреев Германии) растет обоснованная тревога за будущее наших детей и внуков, за будущее еврейской жизни в Германии. Нам не хочется ждать повторения событий, которые происходили и происходят во Франции, Бельгии и других странах Европы: нападения, теракты и другие акты насилия против евреев и еврейских организаций, организованные в основном исламскими экстремистами и террористами».
Авторы обращения указывают также на то обстоятельство, что, в отличие от гостеприимства по отношению к нелегальным иммигрантам, «получение убежища в Германии беженцами из восточных регионов Украины, охваченных войной, сильно осложнено… Часть из них, прибывшая в ФРГ, согласно Дублинскому соглашению, была выслана в восточноевропейские страны, где они впервые пересекли границу ЕС. Другие месяцами ожидают в лагерях для беженцев рассмотрения своих заявлений. Но их дела отложены в связи с перегруженностью германских органов рассмотрением дел беженцев из Сирии и Ирака, к которым Дублинские соглашения почему-то не применяются». От последних не требуют и интеграционный прогноз.

Интеграция или деградация?

Но даже если предположить, что пришельцы не угрожают евреям, это мало меняет ситуацию, поскольку угроза нависла над всеми жителями страны. Не только потому, что, экспроприировав частную недвижимость или вышвырнув жильцов из квартир, чтобы расселить беженцев, власти грубо нарушили закон (что признал первый же суд, куда обратился владелец недвижимости из Люнебурга). И не потому, что жизненно важные для местных общин и всей страны решения принимаются без учета мнения населения. Но и потому, что власти сознательно вводят граждан в заблуждение относительно экономических последствий губительного для страны решения канцлера (не в первый раз: до сих пор в Германии не было денег ни на ремонт школ, ни на полицию, ни на дополнительных воспитателей, ни на инфраструктуру, однако моментально возникли откуда-то, как только появились беженцы). В то время как власти в Берлине обещают, что прием беженцев обойдется стране в 6–10 млрд € в год и не вызовет дополнительной нагрузки на налогоплательщиков, ведущие экономические эксперты называют иные цифры. Матиас Люке из Института мировой экономики в Киле прогнозирует годовые расходы около 45 млрд €, а также неизбежное повышение налогов и ставок социальных отчислений. С ним согласен и известный специалист в области социальной экономики профессор Бернд Раффельхюшен. Он сомневается в возможности интегрировать на рынке труда более 30% беженцев, тем более что уровень их образования и квалификации – «ниже плинтуса» (70% афганцев и 15% сирийцев неграмотны, 22% беженцев никогда не посещали школу). И столь же велико желание получить всё и сейчас, не задумываясь о будущем. Как сообщила Ремесленная палата, 70% молодых беженцев из Сирии, Ирака и Афганистана, начавших профессиональное обучение осенью 2013 г., вскоре бросили его. Отчасти – из-за проблем с языком, отчасти – потому, что, таская ящики в магазинах, можно заработать больше, чем получает ученик. Ведь там существует минимальная почасовая ставка.
Долго ли еще? Президент мюнхенского экономического института Ifo Ханс-Вернер Зинн полагает, что для трудоустройства значительного числа беженцев ее придется отменить (что вызовет снижение уровня зарплат в целом по стране), доплачивая им до прожиточного минимума из карманов налогоплательщиков. Этому точно обрадуются как деятели «индустрии иммиграции», так и предприниматели, утверждающие, что в Германии катастрофически не хватает рабочих рук. На самом же деле подобные утверждения – способ найти работников подешевле. В то же время председатель профсоюза Ver.di Франк Бзирске бьет тревогу, предупреждая, что в ближайшие годы вследствие автоматизации и роботизации более 3 млн жителей Германии могут остаться без работы.
Продолжая череду «радостных» прогнозов, профессор Зинн полагает, что для финансирования приема беженцев Германии придется поднять пенсионный возраст.

В ответе за то, что получили

Неужели власти не понимают этого? Не в состоянии считать на пару шагов вперед? Не осознают, что попрание Германией европейского права отольется ей отказом большинства европейских стран поддержать этот самоубийственный курс? В конце концов, неужели Меркель не понимает, что, единолично приняв решение о неконтролируемом открытии границы, она нарушила германские и европейские законы, а также принесенную ею присягу? Никакой канцлер не вправе лишить страну суверенитета (а неконтролируемое открытие границ равносильно этому), даже не созвав парламент для формальной приостановки действия соответствующего закона.
Многие правоведы, в том числе и с партбилетами ХДС, подтверждают противозаконность действий Меркель и несоответствие действительности многих ее объяснений, почему она не могла поступить иначе. Но признавать свои ошибки канцлер не умеет. Так было и с решениями ХДС/ХСС реформировать финансовую поддержку семей, сократить армию или при спонтанном отказе от атомной энергии. Словом, всякий раз, когда канцлер, предпочитающая действовать на международной арене, снисходила до внутренней политики и принимала решение, дело оканчивалось конфузом.
Однако такого конфуза за десять лет канцлерства Меркель еще не было. Никогда еще треть парламентской фракции не отказывалась следовать ее курсом, никогда баварский партнер по коалиции не грозил Конституционным судом, никогда сотни партийных функционеров не писали своему председателю письма протеста. И самое главное: никогда рейтинг Меркель у избирателей не был столь низок. Как показал опрос, проведенный социологическим институтом Forsa, около 30% респондентов полагают, что канцлеру следует подать в отставку, а 64% требуют проведения всенародного референдума по вопросу приема беженцев. Причем проводился этот опрос еще до того, как корреспондент газеты Die Welt в западноафриканской стране Мали описала то воздействие, какое транслируемые местным телевидением выступления Меркель с призывом «Wir schaffen es!» оказали на местное население. Если раньше некоторые жители франкоязычной страны и делали попытки найти лучшую жизнь во Франции, то теперь, услыхав столь радушное приглашение, «ехать собрались даже те, кто раньше этого не планировал». Как пишет корреспондент, визы во Францию и в ФРГ можно и сегодня купить в столице Мали за 6000 €, но зачем выкладывать гигантские для африканца деньги, если Германия готова впускать в страну всех подряд?
Последнее утверждение – не преувеличение. О том, кто проник в страну после решения канцлера открыть границу с Австрией, неизвестно. Во-первых, лишь по официальным данным, более 290 тыс. человек находятся в ФРГ без регистрации. Во-вторых, у 73% соискателей убежища отсутствуют документы. В-третьих, самый «правильный» в данный момент сирийский паспорт можно купить как в ФРГ, так и в любой из транзитных стран.
Меркель открыла ящик Пандоры, который уже мог бы стоить ей кресла, если бы она предусмотрительно не «вытоптала» политическое поле настолько, что теперь лишь остается разводить руками: «Если не она, то кто?» ХДС социал-демократизирован и превращен из партии в общество по голосованию за Меркель. ХСС слишком правый для среднестатистического приверженца консервативных взглядов, да и существует лишь в Баварии. СДПГ все больше превращается в партию клоунов и маргиналов, какими уже стали «зеленые» и «левые». Остается лишь надеяться на то, что нынешний кризис, пик которого еще впереди, выдвинет на политическую сцену игроков, которые смогут в обозримом будущем сменить Меркель, не оправдавшую возложенных на нее надежд. Канцлер, обязанная в первую очередь заботиться о своей стране (что не исключает и заботы о жителях прочих стран, пока одно не вошло в противоречие с другим и это противоречие не разрешено законодательным путем), пренебрегла этим рациональным долгом, подчинившись каким-то протестантским комплексам и стремлению произвести впечатление на мировую общественность. Причем и этот выбор был непоследовательным: в интервью журналу Focus Меркель призналась, что не готова взять беженцев к себе в дом. А вот в нижнесаксонскую деревушку Зумте с ее 100 жителями власти направили 1000 беженцев! Стоит ли удивляться тому, что британский социолог и политолог Энтони Глис назвал ФРГ «хиппи-государством», а американец Дональд Трамп окрестил политику Меркель «сумасшедшей»?
Английский писатель и журналист Петер Хитченс в эссе «Мы не спасем беженцев, уничтожая нашу собственную страну» написал: «Мы не можем делать с нашей страной то, что нам нравится. Мы унаследовали ее от наших родителей и дедов и обязаны передать ее нашим детям и внукам – предпочтительно улучшенной и, конечно, без повреждений. Это одна из самых тяжелых обязанностей, которая у нас есть. Мы не можем отдать страну посторонним только потому, что мы будем думать о себе хорошо».
Увы, далеко не каждый политик думает о своей стране. Даже сейчас, в спешном порядке принимая законы, призванные затормозить и упорядочить приток беженцев, власти думают лишь о себе, о минимизации негативных последствий. Нельзя не согласиться с профессором Раффельхюшеном: «Германия, объявляя себя страной иммигрантов, остается единственной в мире подобной страной, не имеющей соответствующих правил. А правило должно быть таким: иммиграция приветствуется, но только на рынок труда. ФРГ могла бы поучиться этому у США. Там культура радушия практикуется в консульствах: если в стране для тебя нет занятия, то не будет и визы. Уже многие годы очевидно, что иммиграцией нужно управлять. Но в Германии на это никто не решается, поскольку это выглядело бы как селекция».
Что ж, селекция – слово в Германии непопулярное. Поэтому некоторые еврейские деятели даже утверждают, что евреям следует приветствовать беженцев, памятуя о судьбе своих собратьев, пытавшихся укрыться от нацизма. Милосердие – один из столпов иудаизма, но это сравнение в корне неверно. Тогда речь шла о людях, пытавшихся спастись от смерти. Нынче же речь идет о тех, кто, избавившись от непосредственной угрозы, ищет более предпочтительного пристанища. Тогдашние евреи, которым посчастливилось найти приют в других странах, быстро интегрировались в тамошнее общество, способствовали его прогрессу и не пытались навязывать ему свои правила или выдвигать особые требования. И уж точно никогда потомок евреев, которых приютила та или иная страна, не устроил там кровавый теракт.
Что же касается канцлера… На днях председатель парламентской фракции СДПГ в берлинском парламенте Раед Салех, сын палестинских беженцев, выступая перед студентами в Стамбуле, изложил им свое видение будущего: «В 2030 г. канцлер ФРГ Харийе Байяр, верующая мусульманка, встречается в Анкаре с премьер-министром Турции Аднаном Саадом – христианином сирийского происхождения».

Михаил ГОЛЬДБЕРГ

Полностью эту статью вы можете прочесть в печатном или электронном выпуске газеты «Еврейская панорама».

Подписаться на газету в печатном виде вы можете здесь, в электронном виде здесь, купить актуальный номер газеты с доставкой по почте здесь, заказать ознакомительный экземпляр здесь

Социальные сети