Когда стало очевидно, что Владимир Владимирович не поедет в Польшу для участия в мемориальных мероприятиях, посвященных 70-й годовщине освобождения Аушвица, я вздохнул с облегчением. Видеть в этом месте и в этом контексте лидера государства, развязавшего агрессию и впервые после Второй мировой оккупировавшего территорию соседней страны и присоединившего ее к своей, мне было бы крайне неприятно. Претензии Путина на наследование символического статуса представителя народа-освободителя и победителя фашизма сегодня выглядят кощунственно.
Политика современной России – это яркое проявление пересмотра итогов Второй мировой. В этом контексте тем более циничными выглядят попытки Кремля и его подпевал использовать клеймо «ревизии итогов войны» против неугодных стран и политических сил. Европа прошла долгий и болезненный путь осмысления трагедии мировой бойни, самой ужасающей страницей которой был Холокост. В СССР же тема уничтожения евреев нацистами замалчивалась, а сама тема войны не стала, несмотря на колоссальные жертвы, основанием для выводов в ключе общечеловеческих ценностей. Первые 20 лет после завершения войны ее старались не вспоминать, а начиная с 1965 г. стали формировать лживый и пафосный миф Великой Победы, при этом редко вспоминая о проблемах тех, кому мир обязан этой Победой. За следующие 20 лет он стал главным позитивным элементом в искусственно конструировавшейся коллективной идентичности «новой исторической общности людей». В негативных недостатка не было: «самая свободная страна мира» была осажденной крепостью, да и борьба с внутренними врагами не прекращалась, пусть и не со сталинским накалом. Позитивных же был дефицит – балет, космос, метро… ну и Великая Победа.
Чем меньше оставалось в живых ветеранов, тем проще было лепить из ужаса и боли войны сияющий образ милитаристского праздника нашего победоносного оружия. В отличие от европейских стран – и «победивших», и «побежденных», – пытающихся понять, как западная цивилизация дошла до возможности газовых камер, и вырабатывающих механизмы, которые не позволили бы подобному повториться, в советском народе партия и правительство культивировали чувство безгрешности. Победа над фашизмом была индульгенцией, позволявшей не чувствовать вины ни за оккупацию и советизацию Восточной Европы, ни за депортации народов, которые впору ставить в один ряд с геноцидом, ни за политику государственного антисемитизма. Страна, фактически вступившая во Вторую мировую на стороне Германии и два года вместе с ней делившая Европу, фигурой солдата-освободителя прикрывала собственную тоталитарную, бесчеловечную природу. Любой, кто сомневался в святости сапога солдата советской империи или в оправданности политики партии, превратившей одну шестую часть суши в гигантский концлагерь, получал клеймо «фашиста».
Посткоммунистическая Украина, переосмысливая опыт советских десятилетий, получила шанс приобщиться к европейской цивилизации.
Публикации этой рубрики отражают исключительно точку зрения их авторов. Редакция не несет ответственности за содержание публикаций, но готова предоставить возможность для их конструктивного обсуждения. Редакция оставляет за собой право сокращать письма и редактировать их, не меняя смысла. Анонимные письма, а также письма откровенно оскорбительного и противозаконного содержания не публикуются.
Полностью эту статью вы можете прочесть в печатном или электронном выпуске газеты «Еврейская панорама».
Подписаться на газету в печатном виде вы можете здесь, в электронном виде здесь , заказать ознакомительный экземпляр здесь
© 2015 Еврейская Панорама. Все права защищены.
