Выходцам из СССР имя родившегося 9 января 1923 г. народного артиста СССР и РСФСР, лауреата Государственной премии СССР, а также заслуженного деятеля искусств РСФСР и Бурятской АССР Эдуарда Савельевича Колмановского хорошо известно. Выпускник «Гнесинки» и Московской консерватории написал множество популярных и до сих пор любимых песен, среди которых – «Я люблю тебя, жизнь», «Алеша», «Хотят ли русские войны», «Черное и белое», «Диалог у новогодней елки», «Бирюсинка», «Вальс о вальсе», «Бежит река», «В нашем городе дождь», «Когда разлюбишь ты», «Ты говоришь мне о любви», «Где ты раньше был?», «Вы служите, мы вас подождем», «Люди в белых халатах», «Прости меня», «А мне мама целоваться не велит», «Городской романс», «Я работаю волшебником», «Пока убийцы ходят по земле», «Седеет пепел нашего огня», «Наши мамы», «Я вернусь к тебе, Россия», «Тишина», «Всё еще впереди», «Женщине, которую люблю», «Спасибо вам, люди». Его музыка звучала в фильмах «Ореховый прутик», «Аист», «Гадкий утенок», «Мальчик из Неаполя», «Али-баба и сорок разбойников», «Пересолил», «Муравьишка-хвастунишка», «Весна на Одере», «Вас вызывает Таймыр», «Большая перемена», «Три дня в Москве», «По семейным обстоятельствам» и др.
Когда-то на телеканале НТВ существовала передача «Большие родители», в которой дети известных людей рассказывали о своих родителях. Мы тоже решили прибегнуть к подобному жанру и поговорить об Эдуарде Колмановском с его сыном – композитором Сергеем Колмановским.
– Сергей Эдуардович, помните такой детский стишок: «Папа работал, шуметь запрещал»? У вас в доме тоже были такие порядки?
– Как я помню, все домашние с благоговением относились к его работе и никогда не мешали. Что же касается лично меня, то я с младых ногтей тоже занимался музыкой, понимал специфику этого занятия и поэтому никогда не шумел. Потом я рано утром уходил в училище, консерваторию, а папа работал дома. Когда же я сам стал композитором, но мы еще жили вместе, то мы с ним просто делили время работы.
– Песни вашего отца пели очень известные певцы. Помните, как они приходили к вам домой, репетировали?
– Да, конечно. Особенно Марка Бернеса. Он был совершенно удивительным человеком, и о нем можно отдельно рассказывать очень долго. Это был человек поразительной интуиции. Как будто о нем сказал Мейерхольд: «В искусстве гораздо важнее догадываться, чем знать». Он ведь никогда не учился музыке, не знал нот, да и голоса-то у него не было особого, как, допустим, у Владимира Трошина. Но Бернес стоит особняком в когорте эстрадных исполнителей. Он так чувствовал песню, слова, мелодию и так отстаивал свои убеждения, что спорить с ним было невозможно. Ведь часто он сам и задумывал песню, и, бывало, ему принадлежала основная строка песни. Например, «Хотят ли русские войны». Он просто выбивал из композитора и поэта именно то, что ему было нужно. Скажем, он взял большое философское стихотворение Ваншенкина и не только отобрал оттуда несколько куплетов, но еще и заставил поэта кое-что переписать. И получилась «Я люблю тебя, жизнь».
– Сколько песен Колмановского спел Бернес?
– Я не подсчитывал. Но помню, что первую песню папа показал ему сам. Она уже была принята на радио, и он попросил Бернеса исполнить ее. Это известная песня «Перекресток». И, как ни удивительно, Бернес согласился сразу. Ну, еще, кроме упомянутых – «Я работаю волшебником», «И я улыбаюсь тебе», «Когда разлюбишь ты», «Всё еще впереди» и другие.
– А ваш отец сам пел свои песни? Скажем, в компании или за столом…
– Композитор поет свои песни, когда представляет их. И папа, конечно же, пел. Любил он показать свои песни домашним, хотя, честно говоря, голоса у него не было. А что касается компаний, то, по-моему, он просто отдыхал и, как все люди на отдыхе, не любил заниматься своей работой.
– Сколько всего у него было песен?
– Это очень трудно сказать. Во-первых, потому, что никто не подсчитывал. К тому же у него было много песен к театральным постановкам, к фильмам. Но много, это точно.
– Была у него любимая песня?
– Любимой песней у него была та, которую он только что написал.
– А как он относился к песням других композиторов?
– Он обожал Марка Фрадкина, любил песни других композиторов, если они были «замешены на искусстве», то есть в них были стихи, а не текст.
– Приходилось ли ему писать песни по указанию свыше? Скажем, к юбилею Октября или к 1 Мая?
– Таких заказов не было. Просто, допустим, вся страна готовилась к 100-летию Ленина, и композиторы, естественно, тоже. А вообще-то заказы были: к постановкам, фильмам, на радио. К слову, к юбилею вождя отец написал песню, которую хвалили на радио и редакторы, и руководство. Но в эфир песня так и не пошла. Отцу объяснили это так: «Жизнь вносит коррективы».
– Какие взаимоотношения у него были с Союзом композиторов, с партийным руководством?
– Папа не был членом партии. А в Союзе композиторов его довольно часто критиковали. Он же был лириком, писал душевные песни, которые были не в тогдашних традициях. Его даже вызвали на «проработку» и предъявили обвинение в мрачной меланхолии и стремлении потрафить дурному вкусу. Но время было уже не то, и он, в отличие от принятого, не стал каяться в своих ошибках, а отстаивал свои песни. Даром ему это не прошло...
Беседовал Григорий ПРУСЛИН
Полностью эту статью вы можете прочесть в печатном или электронном выпуске газеты «Еврейская панорама».
Подписаться на газету в печатном виде вы можете здесь, в электронном виде здесь, купить актуальный номер газеты с доставкой по почте здесь, заказать ознакомительный экземпляр здесь
© 2015 Еврейская Панорама. Все права защищены.
