Что привлекает европейцев в мусульманстве  

Июнь 30, 2016 – 24 Sivan 5776
Ислам и исламизм

Почему европейцы воюют за «Исламское государство» (ИГ)? Попытка ответить на этот вопрос заставляет задуматься над более широкой проблемой. Ведь прежде чем вступить в ИГ и отправиться воевать в его рядах на Ближний Восток, этнический немец, англичанин или русский должен стать мусульманином. Почему же он принимает ислам, не будучи причастен к этой религии по рождению? Какова причина этого все более распространяющегося явления? Ответить на этот вопрос значит объяснить некоторые весьма важные реалии современного глобального мировидения.
Но напомним читателю, что представляет собой этот самый ИГ, или, как его называли прежде, «Исламское государство Ирака и Леванта». «Левант» в переводе с французского – «восход солнца». Это общее название стран Восточного Средиземноморья, в узком смысле – Сирии, Палестины и Ливана, а в более широком – еще Ирана и Турции. Таким образом, называя себя так, эта суннитская террористическая организация, действующая преимущественно на территории Сирии и Ирака, обозначает претензию на владычество в этих странах, провозглашая своей целью создание всемирного халифата с шариатской формой правления.

Салафия – назад к предкам
Не будем, однако, подробно останавливаться на деятельности этой организации, контролирующей в настоящее время территорию с населением 8 млн человек. Поговорим лишь о ее идеологии. В основе этой фундаменталистской идеологии лежит несколько религиозно-философских понятий. Это прежде всего принцип «аль-хакимия», обоснованный египетским философом Саидом Кутбой. Согласно этому принципу, мусульмане должны жить только по законам шариата. Всякое отклонение от этой системы означает выход из ислама, и такой человек приравнивается к кяфиру – неверному.
Другое понятие – «салафия» – переводится как «предки, предшественники». Это направление в суннитском исламе, объединяющее мусульманских религиозных деятелей, которые в разные периоды истории выступали с призывами ориентироваться на образ жизни и веру ранней мусульманской общины, на праведных предков. Салафия означает понимание религии в том виде, в котором ее понимали пророк и его сподвижники, возвращение к Корану в интерпретации шариатских положений.
В сущности, салафиты являются крайним течением ваххабизма – религиозно-политического движения, сформировавшегося в XVIII в. и названного по имени своего основателя аль-Ваххаба. Он полагал, что настоящий ислам практиковался только первыми тремя поколениями последователей пророка Мухаммада, и протестовал против всех последующих инноваций.
Иными словами, мы имеем дело с крайне консервативным экстремистским движением, практикующим к тому же военный джихад, то есть вооруженную борьбу за распространение ислама. Соответственно можно себе представить психологию участников этого движения, их жестокость в насаждении истинной, по их мнению, веры, их фундаменталистское мировидение и все другие последствия их менталитета, которые так знакомы нам по средствам массовой информации.

От «Фракции Красной армии» к военному джихадизму
А теперь можно перейти к причинам обращения европейцев в мусульманство, к особенностям психологии и душевному складу этих людей.
Начнем с Германии. Проблемы салафитов здесь не новы. Аналитики отмечают, что все больше немцев выбирают радикальный исламизм. В 2007 г. была раскрыта первая джихадистская ячейка немцев-мусульман, так называемая Зауэрландская группа. Она планировала провести серию взрывов на территории ФРГ. Среди их возможных целей были франкфуртский аэропорт и американская военная база в Рамштайне. Но ничего сделать эти ребята не смогли, так как были раскрыты полицией. Интересна и типична для немца, перешедшего в ислам, биография руководителя группы Фрица Геловитца. Неполная, неблагополучная семья, психическая нестабильность, правонарушения, наркотики. Когда-то такие молодые люди пополняли состав леворадикальных ячеек типа знаменитой группы Баадера-Майнхоф «Фракция Красной армии». Теперь они идут в мусульманское подполье, видимо, пытаясь там удовлетворить свой социальный протест, вступить в борьбу с «прогнившим» западным обществом.
Такие немецкие мусульмане-неофиты, как правило, отправляются на учебу в Египет или арабские страны Персидского залива. Будущий шахид Зауэрландской группы Даниэль Шнайдер посещал в Египте исламский институт, изучал арабский язык, шариат, основы богословия. Именно там Даниэль, или, как он себя теперь называет, Абдулла, принял решение отправиться на войну с неверными в Афганистан. В конце 2006 г. в тренировочном лагере террористов на юге Афганистана Даниэль-Абдулла встречает другого Абдуллу – Фрица Геловица, совершившего к тому времени хадж, и некоего Адема Йилмаза. Все трое были готовы погибнуть в борьбе за халифат среди афганских гор, но командиры направляют их на другой фронт, в Европу, где и должны были прогреметь взрывы.
В Германии они попадают в знакомую среду. Исламистские центры, мечети, проповедники, издательства сетью покрывают страну. Салафиты видят себя последователями первоначального ислама времен пророка, но используют в проповеди своего учения современные технологии пиара и маркетинга.
Еще одно лицо немецкого салафизма – Пьер Фогель. Принадлежа к Протестантской церкви по рождению, он в 2001 г. принимает ислам, а в 2004 г. во время учебы в Университете Умм-аль-Кура в Мекке встречает паломника, все того же Фрица Геловица. Вскоре Фогель, этот бывший боксер, 34-летний этнический немец, становится проповедником. В своих проповедях он избегает прямых призывов к террору, называет моджахедов «борцами за свободу», пытается отслужить со своими последователями публичную поминальную молитву по Усаме бин Ладену.
А вот Бернхард Фальк, человек бурной биографии. В молодости он был связующим звеном между исламскими террористами и левацким террористическим подпольем Германии 1970–1990 гг. Отец его, по словам Фалька, придерживался нацистских взглядов. Мать-католичка пыталась приобщить сына к приходской жизни, но юному Бернхарду жизнь католической общины казалась скучной и пустой. Духовенство было слишком близко к власть имущим, а паства фактически жила секулярной потребительской жизнью. В результате юный Бернхард стал исповедовать идеи марксистского террористического подполья и принял участие в серии поджогов, взрывов и покушений на политиков.
Фальк видит в исламском терроризме естественного союзника по антиимпериалистической борьбе, он изучает ислам и становится мусульманином. В 1996 г. его арестовывают и приговаривают к 12 годам лишения свободы, четыре из них он проводит в камере-одиночке. «Марксизм, – исповедуется Фальк, – не дает ответа на вопрос о смысле жизни, но его дает Коран». Без веры, без молитвы, по его словам, никто не может вынести многолетнего одиночного заключения.


«Сколько их! Куда их гонят?»

Много ли немцев идут таким путем? По информации ИГ, в его рядах плечом к плечу с моджахедами Ближнего Востока сражаются 300 их немецких единомышленников.
Разумеется, далеко не все немцы, принявшие ислам, причисляются к салафитам, так же как далеко не все салафиты отправляются в Сирию воевать за дело Аллаха.
Берлинское отделение Федерального ведомства защиты Конституции опубликовало анализ текущего состояния салафитской общины в столице Германии. Как следует из этого документа, общее количество проживающих в Берлине салафитов составляет 650 человек, из которых 340 «постоянно ориентированы на насилие». Из этих 650 столичных салафитов на «священную войну» в Ирак и Сирию выехали около 90 человек. Возраст этих «воинов джихада» от 19 до 30 лет.
Ну, а каковы общегерманские цифры? То же ведомство сообщает, что в стране на конец апреля 2015 г. общее количество салафитов составило 7300 человек. Из них 680 выехали в Ирак и Сирию, каждый третий вернулся.
Прежде чем переходить к России, этому весьма значительному резервуару ислама, напомним, какое количество мусульман проживает в западноевропейских странах. В Германии с ее 80-миллионным населением примерно 4 млн мусульман, что составляет 5% населения. Во Франции – 4,2 млн (6,9%), в Англии – 2,7 млн (4,8%). Таким образом, повсюду мы видим от 4 до 5 млн, от 1,5 до 7% населения в зависимости от общей его численности.
А вот в России с ее республиками Поволжья и Северным Кавказом мы имеем 21,5 млн мусульман, что составляет 15% населения. Соответственно и переход славян в ислам имеет куда большие масштабы: по разным оценкам, численность русских мусульман составляет примерно 10 тыс. человек. В значительной мере это русские, живущие в мусульманском окружении. Так, в Астрахани насчитывается тысяча русских ваххабитов. Часто принимают ислам женщины, вышедшие замуж за мусульманина.

Бурная жизнь Вячеслава Али Полосина
При переходе в ислам бывают коллизии столь сложные, что их трудно объяснить. Вот Вячеслав Сергеевич Полосин. Его 60-летняя жизнь полна причудливых духовных изгибов.
Окончив философский факультет МГУ, что предполагает атеизм, он поступает в Московскую духовную семинарию, что опять-таки предполагает крещение и переход в православие. Затем его рукополагают в священники, и он служит настоятелем храма в Калужской области, но в начале 1990-х выходит за штат и поступает в Дипломатическую академию, защищает политологическую диссертацию на знакомую ему тему «Русская православная церковь и государство в 1971–1991 гг. Международно-правовой и политологические аспекты», но теперь уже бросается в политическую деятельность. Он народный депутат от Калужской области, председатель комитета Верховного совета РФ по свободе совести, один из создателей Российского христианского демократического движения.
И вдруг в 1999 г. этот, казалось бы, прожженный политик, искушенный в аппаратных играх, а в недавнем прошлом калужский протоиерей, пишет письмо патриарху о своем разрыве с православием, уезжает в Дагестан, принимает ислам (теперь он Вячеслав Али Полосин) и становится мюридом знаменитого суфийского шейха. Думаете, он окунулся с головой в мистическую жизнь ислама? Он по-прежнему общественно активен, критикует православие, занимается апологетикой ислама, редактирует «Мусульманскую газету», работает в Совете муфтиев России, становится одним из создателей Национальной организации русских мусульман. У него множество постов в Интернете, он заметен в исламской общественной жизни, как был заметен в политической жизни России 1990-х гг.
Мне приходилось слышать его выступления, он производит впечатление умного, искушенного в религиозной софистике политика, столь же умело защищающего ислам, как в свое время защищал православное христианство, а потом демократические принципы новой России.
Переход христианских священников, как и интеллектуалов разного уровня в ислам – не такая уж редкость. Во Франции в ислам обратился известный философ Рене Генон. Его, как и Полосина, привлекла суфийская интерпретация учения Мухаммеда. В той же Франции стал мусульманином философ и писатель Роже Гароди, бывший некогда членом политбюро французской Компартии. Можно приводить множество примеров обращения в эту религию людей известных и даже знаменитых – христианских проповедников, артистов, писателей.

Религия без тайны
Среди основных причин, делающих эту религию привлекательной в глазах современных европейцев, по мнению одного христианского исследователя обсуждаемой нами проблемы, следует назвать абсолютный рационализм ислама. Это религия без тайны. Разум мусульманина не ставится перед необходимостью смириться перед тем, что ему принципиально недоступно, в отличие от православия, где смирение требуется непрестанно – и при изучении богословия, и в практическом опыте: на каждой литургии, перед каждой иконой, в каждом личном обращении к триединому Богу.
В религии, где все просто и понятно, обывательскому разуму проще успокоиться. Этим она привлекательна. Современному человеку, вскормленному популяризацией науки, искусства, экономики и политики, кажется, что религиозная истина должна быть ясна, проста и доступна рассудку любого, – и ислам отвечает этим чаяниям. В нем нет таинств, нет парадоксов. У неофита создается впечатление, что это религия справедливости, позволяющая общаться с Богом напрямую, без посредников. «Относительно справедливости, для меня это тоже имело большое значение в выборе религии. Это была одна из основных причин, почему я предпочел ислам», – говорит один из обращенных.
Для интеллектуалов, чьему изощренному уму тесно и скучно в мире голого рационализма, ислам готов предложить причудливые дебри суфийской мистики. Ищущий встретит здесь многовековую сложившуюся культуру с аскетизмом и высокой духовной поэзией, возвещающую идею Бога-Любви и стремление к богосозерцанию как высшему религиозному наслаждению. Именно в виде суфизма ислам стал привлекательным для некоторых представителей интеллектуальной элиты Запада, о которых говорилось выше.

Притягательность традиционализма
В ХХ в. христианские миссионеры всех конфессий почти единодушно сделали ставку на миссию, изложенную понятным современному человеку языком, и… проиграли. Мусульманские миссионеры сделали ставку на верность старине, верность традиции – и выиграли. В католических храмах вместо латыни зазвучали местные языки – и храмы опустели. В новопостроенных мечетях звучат молитвы только на арабском – и мечети полны молящимися, среди которых нередко встретишь коренного европейца. Характерно, что в европейских странах новообращенные мусульмане принимают именно строго традиционный вариант ислама, тогда как исламский модернизм находит свое распространение преимущественно среди мусульман по рождению.
По словам самих неофитов, привлекает их именно традиционализм ислама. «Мусульмане не изменяют своих позиций, в то время как христианство меняется», – говорит бывшая англиканка. «В постоянстве ислама я нашел покой, которого не находил более в католицизме, – вторит ей молодой мусульманин-француз. – В исламе нет пересмотренных и исправленных догм». Этот француз полагает: если бы мусульманин, живший несколько веков назад, попал в наше время, он нашел бы тот же самый ислам во всей его целостности…
Европейские женщины, принявшие ислам, не только с удовольствием соблюдают, но и рьяно защищают такие (по мнению современного секулярного общества дискриминационные) установления ислама, как полигамия, ношение чадры и др.
Разбираясь в причинах этого странного, на первый взгляд, факта, нужно признать, что традиционализм ислама сохраняет различие двух миров – мира мужчин и мира женщин, и это привлекает к нему внимание жителей Запада, в том числе и женщин, которых, по-видимому, не устраивает современная эмансипация. В цивилизации сегодняшнего дня различие между этими мирами стерто, что травмирует сознание как женщин, так и мужчин.
Вместе с тем для нерадивых христиан ислам – удобная религия; для них это религия комфорта. Речь идет не только о более высоком по сравнению с христианством пороге того, что считается грехом, но и о фактическом отсутствии дисциплины покаяния. Бог милосерден и всепрощающ, Он и так простит любой грех, кроме отпадения от ислама, гласит мусульманская доктрина.
Нет необходимости подробно разъяснять, почему религия с такой системой взглядов оказывается очень соблазнительной для человека, не привыкшего себя в чем-либо ограничивать. Она позволяет жить, удовлетворяя свои желания, и при этом как бы оставаться в мире с Богом и своей совестью. Эта вера не предъявляет к человеку требований перерождения и преображения бытия.

Приход в общину
Переходя от внутренних, доктринальных причин перехода в ислам к внешним, социальным причинам, следует отметить, что наиболее часто принимают ислам этнические христиане, живущие в мусульманском окружении. В России это также наиболее заметно в местах распространения ислама – в Татарии, Башкирии, некоторых районах юга. Это явление нетрудно объяснить. Человек, постоянно существующий в контексте иной культуры, традиции, религии, чувствует себя чуждым всей окружающей действительности, и это ежеминутно гнетет и давит его.
В России на это накладывается еще и недостаточное внимание центра к русским, живущим среди мусульманского окружения. Люди чувствуют себя заброшенными, оторванными от своего народа и ненужными ему. Их некому поддержать, им некому помочь. В таких условиях человек пытается найти себе прочное место среди того окружающего народа, слившись с ним.
Наиболее эффективным для решения этих проблем является принятие веры, поскольку приход в ислам одновременно означает приход в общину (умму). Согласно исламским воззрениям, верующий не может существовать вне общины. Через общину человек интегрируется в общество и культуру ислама. Мусульманин воспринимает само общество глазами уммы, контактирует с ним через умму религиозно, социально, политически. В общине новообращенный мусульманин испытывает чувство настоящего братства: здесь он обретает круг новых товарищей, находит покровительство и поддержку.
Умма имеет внутреннюю идеологию, придающую смысл ее существованию, поэтому новообращенный в скором времени уже не мыслит себя вне своих единоверцев.
«Когда я пришла на собрание мусульман, я почувствовала атмосферу любви, добра, взаимовыручки. Если с мусульманином или мусульманкой что-нибудь случится, им обязательно помогут, даже деньги соберут, если потребуется. Мы все – одна большая семья» – так говорит об этом Карима, некогда Ирина.

Миссионерский успех
Следующей причиной является активная и, можно сказать, агрессивная работа исламских миссионеров, использующих самые разнообразные методы и технологии и располагающих колоссальными денежными средствами международных мусульманских организаций.
В США мусульманские проповедники делают ставку на миссию в тюрьмах (и добиваются очень неплохих результатов). Посольство Саудовской Аравии в Вашингтоне ежемесячно отправляет около сотни экземпляров Корана в американские тюрьмы. Авторитетные во всем мире имамы и духовные лидеры в Нью-Йорке и Атланте снимают специальные видеофильмы об исламе. Многочисленные арабские мусульманские организации посылают должным образом подготовленных добровольцев в тюрьмы США для преподавания заключенным арабского языка.
В России на данный момент основной упор сделан на массовое строительство мечетей (во всех городах России, даже в тех, где количество мусульманских групп ничтожно) и на перевод и издание книжной продукции. Каждая мечеть становится миссионерским центром, и очень скоро в результате проповеднической деятельности начинают появляться прозелиты. Новообращенные быстро составляют группы, некоторые становятся имамами, преподавателями медресе. Неофиты всегда активны и бывают успешными проповедниками среди соотечественников.
То же характерно и для подобных случаев в других государствах, причем не только посткоммунистических. Возможно, благодаря мусульманской агитации Франция имеет самое большое количество населения, принявшего ислам. Эта цифра колеблется на уровне 50–70 тыс. человек.

Бессилие Европы

В заключение приходится отметить, что ислам за полтора тысячелетия своего существования в качестве мировой религии сумел выработать многие методы и постулаты, притягательные для массового сознания, для менталитета рядового человека, и, используя их, успешно конкурирует с другими, в основном христианскими религиями. Беда только в том, что в своем экстремистском преломлении, которое обычно называют исламизмом, эта религия волей-неволей включается в конфликт цивилизаций, ставший главным глобальным фактором нашего времени. И ни Европа, ни США ничего не могут противопоставить международному терроризму, порожденному этим конфликтом.

Михаил РУМЕР

Полностью эту статью вы можете прочесть в печатном или электронном выпуске газеты «Еврейская панорама».

Подписаться на газету в печатном виде вы можете здесь, в электронном виде здесь, купить актуальный номер газеты с доставкой по почте здесь, заказать ознакомительный экземпляр здесь

Социальные сети