Путешествие из Петербурга в Ленинград и обратно  

Октябрь 31, 2014 – 7 Heshvan 5775
Город железных старушек

Эпицентр землетрясения 1977 г. пришелся на Румынию, но слабые толчки ощущались и в северных районах, так что родился анекдот: «Что останется от Ленинграда при землетрясении?» – «Петербург». Подразумевалось, что Ленинград – это новостройки, а Петербург – старый город, роскошный и мрачный одновременно. С его дворцами, широкими проспектами и светлыми площадями, и с узкими улочками и темными дворами-колодцами. С его мостами и бесчисленными проходными дворами, благодаря которым город, как шутили, стал колыбелью революции.

И сегодня, приезжая в город Петербург Ленинградской области, я ощущаю, что одновременно пребываю в двух городах – Ленинграде и Санкт-Петербурге, и живут в них ленинградцы и петербуржцы. Перемещаясь по городу, встречаясь с его жителями, я как бы совершаю путешествие из Петербурга в Ленинград и обратно.

Петербуржцы, ленинградцы и новые питерцы

Понятие «петербуржец» в советские времена связывалось с остатками старой петербургской интеллигенции, по которой прошелся каток сталинских репрессий и блокады. От интеллигенции новой формации они всегда отличались некоей кастовой замкнутостью.

Ленинградцы тоже не представляли собой единого социума. До мозга костей правильные старушки, пережившие блокаду, и пополнившие после войны поредевшее население города «понаехавшие». Именно этой самой многочисленной части ленинградцев Северная Пальмира оказалась обязанной огромным числом алкоголиков.

В петровские времена в городе среди «понаехавших» были и умельцы из Пскова, делавшие скобы для кораблей. С тех времен в лексиконе питерцев появилось презрительное слово «скобарь» – это почти то же, что жлоб в Одессе, но без чувства юмора.

За 38 лет, что связывают меня с городом Петра, почти не осталось старых петербуржцев. Время безжалостно: уходит старая, хранившая традиции интеллигенция, уходят и пережившие блокаду старушки – обитательницы коммунальных квартир. Появились те, кого я называю «новые питерцы». Это и «новые русские», и чиновники новой формации, и цепляющиеся за жизнь мелкие предприниматели, и даже новые или переродившиеся представители гуманитарных профессий. Они уже не ленинградцы и не петербуржцы, они именно питерцы, поскольку сегодня, когда время – деньги, такое сокращение вполне отвечает требованиям речевой экономии. Они разные, эти питерцы. Одни вызывают симпатию, другие – наоборот. Но, встречаясь с ними, я не всегда могу понять, в каком городе нахожусь.

Потемкинская деревня со столичным размахом

Возле Медного всадника, на Марсовом поле я всеми фибрами души ощущаю, что я в Петербурге. Но вот я отправилась к друзьям куда-нибудь в Автово или на Гражданку, в свое время разделенную на «ФРГ» («фешенебельный район Гражданки») и «ГДР» («гораздо дальше ручья» – имеется в виду Муринский ручей, до которого доходило метро). Здесь, безусловно, Ленинград. Проходя по одной из десяти Советских улиц, я, как и при встрече с новыми питерцами, теряюсь: роскошные, облицованные темным стеклом здания – они не петербургские, но и Ленинградом здесь уже не пахнет. Где я?

Елена КОЛТУНОВА

Полностью эту статью вы можете прочесть в печатном выпуске газеты «Еврейская панорама».

Подписаться на газету вы можете здесь, заказать ознакомительный экземпляр здесь

Написать письмо в редакцию

Социальные сети