На планете, погруженной в глухое средневековье, работают наблюдатели-земляне, которые пытаются бережно подправлять ход событий, не нарушая логическое развитие истории. Главный герой, дон Румата Эсторский, осознавая свою задачу сохранения нейтралитета, тем не менее не выдерживает, когда в Арканаре – одном из городов планеты – захватывает власть «черное братство», свергнувшее господство «серых», столь же отвратительных, но не столь кровавых. Румата берется за меч, чтобы покарать злодеев, и тем самым нарушает все правила и закономерности, вмешиваясь в чужой исторический процесс.
Таково краткое содержание фильма Алексея Германа «Трудно быть богом», недавно поставленного по мотивам одноименной повести братьев Стругацких. Этот фильм, как и другие картины Германа, относится к произведениям искусства, которые взрывают общественную атмосферу, пробуждают и подстегивают ассоциативное политическое мышление. Мы публикуем размышления петербургского писателя Виталия Щигельского, навеянные фильмом Германа.
М. Р.
По узким и грязным улицам Арканара скачет на коне человек. Из окон домов на него выливают помои – без зла, не прицельно. В Арканаре нет канализации. Возможно, когда-то она была, но ее реформировали и демонополизировали, и каждый хозяин доставшейся ему части распоряжается ею по своему усмотрению: захочет – сдаст в металлолом, захочет – переделает под самогонный аппарат. Под копытами коня – помои. И помои подают в тавернах.
В тавернах, домах и на улицах Арканара сильные вооруженные люди грабят, унижают, иногда убивают слабых безоружных людей. Здесь самый близкий синоним сильного – это насильник. Нашему герою тоже нужно казаться сильным, поэтому он сам иногда грабит и унижает. В отличие от других, он недоволен собой. Будь внешние условия иными, он бы вел себя совсем иначе. Но, во-первых, в Арканаре не может быть других условий, во-вторых, он выполняет миссию. Он собирает данные для потомков. Он – этолог, этнограф. По крайней мере, он так считает. И он такой не один. Свою миссию выполняют многие: одним нужно построить дом, другим – посадить дерево, третьим – вырастить сына, четвертым – заработать здесь денег и убежать. Поэтому всем им тоже нужно быть сильными, поэтому они грабят и унижают друг друга. Будь внешние условия иными, они бы вели себя совсем иначе. По крайней мере, так считают они.
Ценители (не люблю слова «фанаты») повести братьев Стругацких «Трудно быть богом», написанной в 1963 г., утверждают, что фильм Алексея Германа «Трудно быть богом» очень далек от книги. Другого не ожидал: два мастера – две истины, разные времена. Книга Стругацких питала шестидесятников некоторой надеждой: научный прогресс, покорение космоса, необратимое движение Матери-эволюции. И каждый шестидесятник считал себя немного Антоном. Шестидесятники приняли правила, они поверили, что прогресс излечит больную мораль. Они уходили в леса и тихо пели под гитару в ожидании летающей тарелки и отставки Политбюро. Не дождались.
Фильм Германа подтверждает догадки поздних Стругацких: здесь прогресса не будет. Здесь ходом времени руководит не Мать-эволюция, а отец-идиот. И в дворянине Румате Эсторском почти не осталось Антона. Видение перспективы Алексеем Юрьевичем Германом мне понятно и близко. Все 15 лет, пока Герман делал великий фильм, он пристально вглядывался в нас. И в результате соединил фантастический замысел братьев Стругацких с окружающей нас реальностью.
Я не буду писать о самой картине. Свое мнение о ней каждый должен составить сам. Мышление – индивидуальный процесс, или же это не мышление вовсе. Я буду писать об Арканаре, который теперь называется Санкт-Петербургом. Есть у меня ощущение, что Россия – и неотъемлемая ее часть СПб – вслед за байствами Средней Азии скатилась в средневековье.
Новое средневековье – это обычный феодализм плюс сотовая связь и телевидение, джипы и пока еще электрификация всей страны. Новое средневековье уступает средневековью классическому в категориях чести, романтики, рыцарства. Но уже приближается по части безграмотности и хамства, мракобесия и антисанитарии. Проявляется в непроходимости улиц, в хаотическом нагромождении домов. Если прежде ущелья улиц выполняли защитную функцию – так было проще обороняться, то теперь это транспортный коллапс и не более.
Если классическое Средневековье закончилось Ренессансом и Просвещением, то новое – пятится назад, в пещеры и джунгли. Как бы это ни звучало банально: все, от «кормчего» до гребца, потеряли курс. А потеря курса, как писал Бродский, «есть категория психологии не меньше, чем навигации».
Через несколько дней после рождения человека везут регистрировать в загс, где он закладывает свою жизнь государству и вместе с заверенной справкой получает ее обратно, но не в собственность, а как бы в «держание», с обязательством нести барщину и оброк: служить в армии, платить налоги, штрафы, пени, сборы. В обмен ему намекают на весьма условное покровительство и защиту. Тот же механизм запускается при взаимодействии с работодателем, если работник – абориген. Если же работодатель набирает рабочую силу из варваров, то он автоматически становится рабовладельцем-бенефициаром. Долюшка работодателя, впрочем, тоже не легкая, его жизнь и собственность прямо или косвенно, тайно или явно отданы в кормление многоликим силовым бенефициариям – аналогам феодалов-баронов, чтоб те не бузили и не воевали меж собой, но они всё равно воюют. Всё-таки силовики.
Виталий ЩИГЕЛЬСКИЙ
Полностью эту статью вы можете прочесть в печатном выпуске газеты «Еврейская панорама».
Подписаться на газету вы можете здесь, заказать ознакомительный экземпляр здесь.
© 2015 Еврейская Панорама. Все права защищены.
