Те, кто читал «Еврейскую газету» с самых первых выпусков, возможно, помнят второй номер газеты. Его титульная статья называлась «Честь имею», а с первой полосы на читателя смотрела полная достоинства Хильдегард Хамм-Брюхер, незадолго до этого в знак протеста против антисемитских эскапад Юргена Мёллемана вышедшая из Свободной демократической партии (СвДП), в которой состояла с 1948 г. До этого была долгая и достойная жизнь в политике (в том числе на министерских постах, а также кандидатура на пост президента ФРГ в 1994 г.), после этого – книга мемуаров «Свобода – это больше, чем слово» и премия им. Хайнца Галински за заслуги перед еврейским сообществом.
«Гранд-дама германского либерализма», как уважительно называли Хамм-Брюхер, скончалась 9 декабря на 96-м году жизни. 22 ноября 2005 г., как раз в тот день, когда Ангела Меркель стала первой женщиной, возглавившей правительство ФРГ, корреспондент Jüdische Zeitung и «Еврейской газеты» посетил Хильдегард Хамм-Брюхер в ее мюнхенской квартире. Тогда интервью было опубликовано лишь по-немецки. Сегодня мы предлагаем читателям «ЕП» его перевод в сокращенном варианте.

– Вы являетесь воплощением понятия «политика как женская профессия». С избранием Ангелы Меркель это окончательно стало реальностью?
– Я в восторге от этого, и мне в принципе безразлично, что это именно Ангела Меркель, имеющая преимущество быть выходцем из новых федеральных земель. Тем самым произошло персонифицированное завершение объединения страны после несколько лет, которые, по сути, были годами отчуждения.
– В 1994 г. Германия была еще не готова принять женщину в качестве президента?
– Поскольку я человек трезвомыслящий, мне с самого начала было ясно, что Федеральное собрание голосует по принципу партийной дисциплины, так что у меня нет никакого шанса на избрание, а Роман Херцог – как и произошло в третьем туре – выиграет выборы. Но я полагала, что женская кандидатура – это своего рода символ. Кроме того, в первом туре я получила на три десятка больше голосов, чем имели представители моей партии. И если бы мы сейчас прошлись с вами по городу, то вполне вероятно встретили бы кого-то, кто заговорил бы со мной и сказал: «Вы ведь госпожа Хамм-Брюхер? Жалко, что вы не стали президентом».
– Тем самым мы затронули тему политики и СвДП. Вы ведь покинули ее…
– Да, в день парламентских выборов 2002 г., до объявления результата. Я считала непорядочным делать это в ходе предвыборной кампании, но не хотела также дожидаться оглашения итогов. Они меня не волновали. Я решила выйти из партии, и не моем письме ее председателю Гидо Вестервелле стоит штамп «22 сентября, 14.00». Этот шаг давно назрел, пора было положить конец публичным эскападам Мёллемана. В 1950–1960 гг. СвДП была эдаким «отстойником» для тех, кто сделал карьеру при Гитлере. А в первые годы нынешнего века в партии вновь появилась подобная публика – на сей раз из правых партий и мусульманской среды. «Оседлав» анисионистскую волну, Мёллеман встретил активную поддержку. Причем он делал ставку не на традиционный немецкий антисемитизм, а именно на антисионизм, отрицание права Израиля на существование. Это был – при всей оправданной или неоправданной критике – тот Рубикон, который я никому и никогда не позволяла переходить. И не только в партии.
– Но, несмотря на это, СвДП осталась вашей партией?
– Это была моя партия, поскольку после нескольких десятилетий несвободы ощущение от обладания свободой приводило меня в восторг. Одно лишь название – свободная и демократическая партия – чего стоило, не говоря уже о моем будущем наставнике Теодоре Хойссе. «Демократия – это больше, чем слово»: это было девизом моего детства и юности. Потому я там и оказалась.
– Но позже вы решили не возвращаться в партию…

Беседовал Мориц РАЙНИНГХАУЗ

Полностью эту статью вы можете прочесть в печатном или электронном выпуске газеты «Еврейская панорама».

Подписаться на газету в печатном виде вы можете здесь, в электронном виде здесь, купить актуальный номер газеты с доставкой по почте здесь, заказать ознакомительный экземпляр здесь