Что думает германская полиция об иммиграционной политике Меркель  

Когда речь идет о всеобщей справедливости, абстрактных правах человека или о «священной корове» германских СМИ – «униженных и оскорбленных» мусульманах, журналисты охотно принимают на веру то, во что им хочется верить, при этом отрицая очевидные вещи, не укладывающиеся в их концепцию. А когда так называемые эксперты еще и подыгрывают им, давая подтасованные козыри, то «акулы пера» пускаются во все тяжкие, чтобы донести эту «информацию» до доверчивых масс.
Примерно так обстояло дело незадолго до парламентских выборов в Германии, когда Фонд Бертельсмана опубликовал результаты исследования под названием «Мусульмане в Европе – интегрированы, но не акцептированы?», в котором участвовали 10 тыс. мусульманских жителей Австрии, Великобритании, Германии, Франции и Швейцарии. В ходе опроса 94% (а в ФРГ – даже 96%) респондентов заявили о наличии «сильной привязанности» к стране, в которой они живут. Вызванный этой цифрой гул аплодисментов «гутменшей», считающих это свидетельством удавшейся интеграции, поглотил вопросы, которые должен задать себе в подобной ситуации квалифицированный журналист. Например, почему в исследовании участвовали только лица, прибывшие в Европу до 2010 г.? Или что конкретно каждый из отвечавших, да и из задававших вопросы, вкладывает в понятие «сильная привязанность»? И почему, например, она не может сочетаться с не менее сильной привязанностью к исламисту и врагу демократии Эрдогану или противоречащим Конституции ФРГ нормам шариата? Да и насколько вообще самоощущение может считаться показателем интегрированности?
Нужно отдать должное германскому обывателю: он с каждым днем все лучше понимает истинную цену большинству германских СМИ, а потому все меньше принимает на веру транслируемые ими лозунги. Вот и ныне 65,6% жителей страны, опрошенных социологической службой Civey после публикации исследования Фонда Бертельсмана, полагают, что мусульманские иммигранты плохо, а то и очень плохо интегрированы в Германии. Противоположного мнения придерживаются лишь 19,3% опрошенных. А в ходе опроса, проведенного социологической службой YouGov, выяснилось, что 70% жителей страны не разделяют столь популярного у германских политиков утверждения о том, что ислам является частью Германии (более того, 51% полагает, что исламская религия легитимирует насилие). Подписаться под высказыванием экс-президента Кристиана Вульфа, повторенным Ангелой Меркель, готовы лишь 19% респондентов. А у 71% участников опроса усиление исламского присутствия в Германии вызывает опасения.
Пожалуй, лучше всех изменение повседневной жизни наблюдает и ощущает на себе полиция. Чтобы дать читателям «ЕП» общее представление о том, что думают по поводу иммиграции и интеграции стражи правопорядка, мы приводим текст недавнего выступления председателя Германского полицейского профсоюза (Deutsche Polizeigewerkschaft) Райнера Вендта в отделении Фонда им. Конрада Аденауэра в Майнце.

Я внимательно выслушал обнадеживающие речи тех, кто выступал передо мной. Язык, профессия и вживание в общество – и вопрос с интеграцией решен. Блажен, кто верует! Ведь и преступник из Фрайбурга, и террорист из Вюрцбурга окончили языковые курсы, нашли приемную семью и даже имели перспективы получения работы. То есть интеграции должна предшествовать идентификация. А мы в сотнях тысяч случаев не сделали того, что является само собой разумеющимся в любом международном аэропорту: выяснить, кто же прибывает в нашу страну. И эта потеря контроля (данное выражение – не мое творчество, его уже употребляют руководители страны) не устранена до сегодняшнего дня. И ныне в стране находятся сотни тысяч людей, о личности которых нам ничего не известно. Кое-кто присутствует во многих лицах. Некоторые – даже в 20 ипостасях. И мы до сих пор не можем этого предотвратить, хотя в прошлом году правительство инициировало соответствующий закон и глава МВД, выступая в январе на съезде Союза германских чиновников, заявил, что в будущем исключена ситуация, когда некто прибудет в страну без надлежащей идентификации и дактилоскопической регистрации. Правда, он походя заметил, что для этого коммунальные власти должны иметь соответствующее оборудование. Сегодня мы знаем, что более 90% коммун и не помышляют о его приобретении. То есть потеря контроля не устранена, равно как и попрание закона.
Когда я говорю о том, что в конце лета – начале осени 2015 г. имело место нарушение закона, это не моя выдумка. Я всего лишь полицейский, я даже не юрист. Но когда то же самое говорит бывший судья Конституционного суда Удо ди Фабио, да и не он один, то это уже компетентное мнение. И даже простой полицмейстер давно это понял, поскольку есть разница между обязательным предписанием закона и определенной законом возможностью. Если закон устанавливает четкую обязательность определенного действия, то нет пространства для самодеятельности. И если в законе записано, что соискатель убежища, попавший в ФРГ с территории безопасной страны, обязан быть возвращен в эту страну – именно обязан, а не может быть возвращен, и этот закон перестает действовать по звонку из Ведомства федерального канцлера, то имеет место откровенное попрание закона. И это попрание продолжается, несмотря на усиление контроля.
Выступавший передо мной упоминал в качестве хорошей новости, что многие иммигранты имеют желание найти свое место на германском рынке труда. Да, это и правда хорошая новость. Но в случае несовершеннолетних молодых людей, прибывших в Германию без сопровождения, могу сказать, что, спрашивая их о готовности к профессиональной интеграции, им, вероятно, забыли сообщить о том, что она сопряжена с необходимостью рано утром вставать с кровати и отправляться на работу. Подобного желания большинство из них не испытывает. Они мечтают быть профессиональными футболистами, актерами или пилотами. Но сперва ведь нужно хотя бы алфавит выучить! Так желания разбиваются о реалии. И я не знаю, на каком основании существует столь сильная уверенность в том, что интеграция может быть в массе своей успешной. Она не может быть таковой, поскольку Германия блестяще доказала, что она этого не умеет. Кто мне не верит, того я приглашаю в Берлин. Или в Бремен. Или в Рурскую область. Или в Рейнланд. Там мы уже три десятилетия пытаемся реализовать интеграцию. В одном лишь Берлине насчитывается около 20 арабских семейных кланов, в том числе 12 с уголовным «послужным списком». Каждый включает несколько тысяч человек, многие из которых торгуют наркотиками, оружием, покрывают полный спектр деяний организованной преступности. Здесь созданы успешно функционирующие параллельные общества с ранними и принудительными браками, «убийствами чести», женским генитальным обрезанием – всё по полной программе. И все это появилось не в 2015 г., а существует уже более трех десятилетий. Там живут целые огромные семьи, не знающие ни слова по-немецки. И женщины, которым не разрешается выходить из дома без сопровождения. Понятно, что они не в состоянии выучить немецкий язык. То есть мы уже прошляпили все, что могли прошляпить. В некоторых районах Берлина даже действуют собственные правила дорожного движения и особые суды. И мы привыкли закрывать на это глаза, с каждым годом демонстрируем все большее долготерпение. В Берлине предыдущая «большая» коалиция от безвыходности решила запретить хиджабы в школах и судах, однако судьям на это наплевать. С каких это пор германские суды должны соблюдать законы? (Совсем свежий пример: власти Карлсруэ отменили натурализацию сирийского беженца после того, как выяснилось, что тот имеет две жены, однако судьи Административной судебной палаты в Мангейме не согласились со столь строгим решением, приняв во внимание, что второй женой сирийца является его кузина, с которой он когда-то имел связь и которую только замужество могло спасти от позора. – Ред.) И решения судов мы соблюдаем только тогда, когда они нас устраивают. В противном случае мы их игнорируем.
Спасибо, что предыдущий оратор упомянул непростую ситуацию, в которой находится столичная полиция. Речь не только о том, что в последние 30 лет Германия полностью оконфузилась, решая задачу интеграции (кстати, интересно было бы узнать, кто конкретно поставил эту задачу), но и лишилась мужества, необходимого для того, чтобы подготовить государство для решения подобных задач. Как в таких условиях может прийти в головы мысль заявить: «Мы справимся»?! И это при имеющихся ныне в Германии государственных структурах! Для меня это загадка. Ведь сейчас все приходится исправлять в спешке. Конечно, мы имеем «большую» коалицию…
Но мы имеем еще большую коалицию получателей государственных средств. Большую коалицию стремительно растущей индустрии, жирующей на беженцах и получателях социальных выплат, которая уже широко распахнула свои карманы. И это еще отольется нам проблемами, поскольку население не примет этого. Например, того, что место в элитарной гимназии на Боденском озере обходится государству в 3800–4000 € в месяц, место в доме престарелых – до 4500 €, а содержание малолетнего беженца без сопровождения – от 8 до 12 тыс. €. Это не моя выдумка, это сообщают работники соответствующих учреждений. Прогулки, время от времени курс верховой езды, занятия боевыми единоборствами (особенно важно для малолетних беженцев: даже если они и не прибыли сюда отборными уличными хулиганами, мы их таковыми сделаем)… И все это, конечно, в соответствующем интерьере с одним педагогом на двух, а то и на каждого беженца. Вот это нам по вкусу! И что еще важнее: мы сами себе в подобной ситуации очень нравимся.
Но рано или поздно люди перестанут с этим мириться. Как минимум потому, что в наших домах престарелых по ночам одна низкооплачиваемая медсестра вынуждена присматривать за 15 пациентами. Это резкое различие вредит интеграции. Но еще хуже то, что многие работники заведений для малолетних беженцев без сопровождения даже не скрывают, что знают о том, что на самом деле как минимум треть их подопечных давно достигла совершеннолетия, а в этих заведениях находится благодаря обману. И поскольку они это знают, то не проявляют особого любопытства и не проверяют реальное положение дел. Хотя с помощью элементарной административной процедуры легко отличить 16-летнего подростка от 26-летнего молодого человека. Но мы это не проверяем, поскольку у нас достаточно денег и людей, чтобы занимать их подобной приятной работой. Сами работники говорят: «Когда-нибудь все заканчивается. Даже если кто-то соврал нам, что ему 16, через два года и он по бумагам достигнет совершеннолетия». Но в Германии даже это еще не означает, что он – взрослый. В Германии те, кто живет за счет сопровождения малолетних беженцев, сами определяют, имеется ли и далее потребность в особом сопровождении. Я не предприниматель, но я бы охотно был хозяином такого предприятия, которое само устанавливает, откуда берутся клиенты и как долго они сохраняют верность моей фирме.
Все это невообразимо и баснословно дорого! Вам известна сумма 22 млрд €, потраченная в прошлом году на эти цели из налоговых средств. Прочие затраты и экономический ущерб при этом не учтены. Как и 22 млн часов сверхурочной работы полицейских. Причем многие из них были действительно необходимы. Я благодарен полиции за каждый патрульный рейс у общежитий для беженцев. Более 1000 нападений на эти объекты не дают нам покоя. Это позор для нашей страны! Но ведь наши возможности не безграничны, и мы имеем то, что имеем. В частности, в Берлине – самых низкооплачиваемых полицейских в Германии, которые вынуждены находиться в помещениях, где даже крысы чувствуют себя неуютно. У города нет необходимых для ремонта 1,4 млрд € – в нынешнем бюджете на эти цели предусмотрено всего 50 млн €. Такими темпами мы через 48 лет наконец-то решим сегодняшние проблемы. Но до тех пор больше ничего не должно выходить из строя. Возможно, к тому времени и строительство нового аэропорта будет завершено.
Тут уже вспоминали кёльнскую новогоднюю ночь 2016 г. и ее влияние на дискуссии об иммиграции. И о том, что те, кто предупреждал об опасностях, связанных с допуском в страну многих тысяч неидентифицированных лиц, тут же были записаны в «правые поджигатели» и «популисты». И ваш покорный слуга был в этом числе. Между тем все наши опасения подтвердились: терроризм, рост уголовной преступности... Но теперь на сцену вышли так называемые релятивисты, утверждающие, что все относительно. Я не знаю, как может прийти в голову заявить, что 2700 совершенных иммигрантами сексуальных правонарушений (такое количество было зафиксировано Федеральным ведомством уголовной полиции) – это не страшно, поскольку в то же время зафиксировано 37 тыс. прочих правонарушений. Я бы предпочел, чтобы мы боролись с этими 37 тыс. правонарушений, вместо того чтобы добавлять к ним еще 2700, уговаривая себя при этом, что ничего страшного не происходит.
Но в тот момент общественный настрой был иным. И на каждого, кто решался высказать сомнения, тут же набрасывались. Это теперь все подтвердилось, и не только в Кёльне. Но Кёльн – отличный пример того, как тогда протекала общественная дискуссия. Сегодня многие говорят: «Это всё Ангела Меркель». Но это не так. Были и другие. Ангела Меркель не стояла на вокзалах и не аплодировала. И не Ангела Меркель была ответственной за то, как все это освещалось в СМИ. Напротив, вы, вероятно, помните, как СМИ набросились на канцлера, когда она попыталась указать девочке из семьи арабских беженцев на требования германских законов. Так что не только Меркель несет за это ответственность. Но представьте себе, что руководитель кёльнской полиции обладал провидческими способностями и мог заблаговременно предвидеть события той новогодней ночи и запросить соответствующее подкрепление. То есть осенью 2015 г. сообщить МВД, что ему требуется еще 10 тыс. полицейских, спецназ, видеокамеры, сотни прожекторов, привлечение частных охранных фирм, что он намерен предупредить городские службы о повышенной опасности, поскольку полагает, что североафриканские беженцы будут массово домогаться немецких женщин. В подобном случае этот руководитель полиции был бы уволен не после новогодней ночи, как это случилось, а еще за два месяца до нее. Такова была реальность 2015 г. Полиции запрещено было трезво оценивать ситуацию.

www.dpolg.de/

Полностью эту статью вы можете прочесть в печатном или электронном выпуске газеты «Еврейская панорама».

Подписаться на газету в печатном виде вы можете здесь, в электронном виде здесь, купить актуальный номер газеты с доставкой по почте здесь, заказать ознакомительный экземпляр здесь

Социальные сети