Экономист и политолог Борис Румер до того, как эмигрировал в США в 1977 г., публиковал статьи по экономике промышленности, инвестициям и региональной экономике в журналах «Вопросы экономики», «Плановое хозяйство», «Вестник статистики». С 1978 г. – член Центра им. Дэвиса Гарвардского университета. Работая там, выполнил ряд проектов, издал несколько книг, напечатал много статей по экономической и социоэкономической тематике в американских и европейских журналах. Ведет блог в журнале Exclusive, в котором делится впечатлениями о событиях в мире, США и России.

– Вы считаетесь проамериканским экспертом. Почему вы полагаете, что российское участие в войне с «Исламским государством» (ИГ) – это авантюра? По-вашему, умиротворением ближневосточного региона должны заниматься США и их союзники?
– Насчет чрезмерного подчеркивания превосходства Америки вы, возможно, правы. Хотя я немало писал и о негативных сторонах американской действительности, но ваше замечание учту. Однако не я один этим грешу. Вот и глава МИД РФ Сергей Лавров в интервью российскому телеканалу «Звезда» назвал США страной, «которая имеет самую мощную военную силу, экономику и самое мощное влияние в мире».
Как и большинство американцев, я считаю, что Америке пора покинуть это поле многовековых раздоров. Но традиционный американский изоляционизм мгновенно испарялся, когда возникала реальная угроза национальной безопасности в случаях неспровоцированной агрессии извне. Так было и в 1941-м, и в 2001-м. Сейчас общественное сознание раздвоено. С одной стороны – массовое нежелание втягиваться в очередную войну на Ближнем Востоке и упорство Обамы, сопротивляющегося полномасштабной американской военной операции против «Исламского государства» в Сирии. С другой – судя по соцопросам, все больше американцев осознают важность войны против исламистской агрессии не только на своем континенте. Позиции изоляционистов сильно ослабли, и это проявляется в избирательной кампании. Судя по риторике ее участников, следующим хозяином Белого дома станет политик, не столь сдержанно относящийся к использованию американской военной мощи, как Обама.
– Так все же почему Америке можно брать на себя роль арбитра в ближневосточных делах, а России – нет?
– Обозреватель «Московского комсомольца» Михаил Ростовский, отнюдь не оппонент путинского режима, так ответил на этот вопрос: «У страны с глубоко нездоровой экономикой не может быть активной внешней политики». Спорное утверждение, но применительно к путинской России оно вполне уместно. Более того, есть мнение, что именно экономический спад с его социальными последствиями и отказ от губительных для режима реформ будет толкать Путина на новые внешние авантюры.
Я не апологет непоследовательной и импульсивной внешней политики нынешней американской администрации и считаю, что ответы на брошенные ныне историей вызовы могли бы дать обладающие стратегическим видением политики калибра Рузвельта или Никсона. Но применительно к ситуации на Ближнем Востоке только ограниченные, а не полномасштабные военные действия нахожу оправданными. Америка с ее доминирующим влиянием в мире не может совсем отрешиться от происходящего в регионе, но этот регион − не зона наших первостепенных национальных интересов. Курс на сворачивание присутствия там отвечает текущим интересам страны. Пусть сунниты и шииты сами разбираются в затянувшемся на века противостоянии. Внешние вмешательства только поддерживают его и мешают его естественному разрешению.
– Я тоже не апологет Путина, но не могу не согласиться с ним в том, что первопричиной нынешнего хаоса на Ближнем Востоке является война с Ираком, начатая США в 2003 г. Разве не это спровоцировало «арабскую весну», с которой началось то, что происходит сейчас на Ближнем Востоке?
– Нет. Причины восстания не имеют никакого отношения ко Второй иракской войне и свержению Хусейна. Да, Путин не устает говорить, что первопричина хаоса на Ближнем Востоке, распада Ливии, «арабской весны», возникновения ИГ – в дестабилизирующем вмешательстве США. По Путину, стабильность, которая в его интерпретации сводится к несменяемости правящих режимов, – превыше всего. Главный посыл: при всех проблемах путинского режима его сохранение – гарантия стабильности в России.
Не буду касаться убедительности проповеди стабильности. Но допустим, Путин прав. Воспроизведу реальную картину «мирного» сосуществования «братских арабских народов» до вторжения в Ирак «американских агрессоров». Относительная стабильность в регионе существовала только во времена Османской империи, а после ее распада не прекращались межарабские конфликты. Арабский мир объединяла лишь цель уничтожения Израиля, а также разновекторность внешней политики, пограничные споры, борьба за лидерство и нефтяные ресурсы.
– Почему осталась нереализованной идея арабского единения, популярная в 1960–1970-х гг.?
–А кто мог ее реализовать? Разжиревшие от нефтяной ренты арабские монархи? Хафез Асад? Муаммар Каддафи? Саддам Хусейн? Эти «арабские социалисты», захватившие власть в результате военных переворотов и создавшие диктаторские режимы? Никакого идеологического единства (типа Гитлер – Муссолини) между ними не было. Преобладала взаимная вражда и неуемная страсть к военным авантюрам. Асад фактически оккупировал Ливан, но в 2004-м вынужден был вывести войска по требованию ООН. Каддафи то и дело провоцировал конфликты с Египтом, Тунисом, Саудовской Аравией, Ираком. Хусейн вел восьмилетнюю (1980–1988) войну с Ираном, закончившуюся его поражением и обескровившую экономику страны. Охладило ли это Хусейна? Наоборот, вдохновило на новые завоевания: в 1990-м он вторгся в Кувейт. После аннексии и разграбления Кувейта стало ясно, что следующая цель Хусейна – Саудовская Аравия. В начале 1991-го он захватил два саудовских города. Вот такова была «стабильность» на Ближнем Востоке. Ну а затем –Первая иракская война по мандату ООН.
– Но Путин имел в виду не ее, а вторую, на которую такого мандата не было. И ведь никакого ядерного оружия у Хусейна, как оказалось, не было.
– Вот именно: как оказалось. Все 12 лет, отделявших вторую войну от первой, многие были уверены в том, что Хусейн занимается созданием не только атомной бомбы, но и других видов оружия массового уничтожения. Еще в 1970-х он начал строительство ядерных реакторов. Первые два были уничтожены израильской авиацией. В 1980-м французские фирмы поставили Хусейну новый реактор, а летом 1981-го израильская авиация разбомбила комплекс в Осираке, где он был установлен (см. «ЕП», 2016, № 6).
– Эта акция вызвала осуждение в мире…
– На словах. В действительности же и на Западе, и на Ближнем Востоке политики вздохнули с облегчением. Вряд ли кто-то сомневался в том, что атомная бомба нужна была Хусейну для установления гегемонии в главном нефтяном резервуаре мира. В начале 2000-х стали появляться сообщения о продолжении работ в этом направлении, но после уничтожения Осирака и введения международных санкций Ирак уже не смог восстановить потенциал для создания атомной бомбы. Но химическим оружием Хусейн владел и использовал его не только в войне с Ираном, но и против собственного народа.
– Но ведь, кроме США и Великобритании, никто из членов Совбеза ООН не поддержал второе вторжение в Ирак. Почему?
– Повторюсь: никакие неудачи не могли остановить Хусейна, которым владела неудержимая страсть к экспансии. Он видел себя реинкарнацией Саладина – победителя крестоносцев, освободителя Иерусалима. Думаю, что он уверовал в это, как Гитлер, переживший газовую атаку и множество неудавшихся покушений, был убежден в своем избранничестве. Как и Гитлер, Саддам был дьявольски изощрен в политической эквилибристике, в использовании человеческих пороков и слабостей. Он ведь до конца не верил, что Буш решится напасть без поддержки Cовбеза ООН. Путин посылал Примакова убедить Хусейна, чтобы он не закрывал доступ инспекторам МАГАТЭ. Не помогло. Он не верил, что Совбез ООН даст санкцию. У него были на то веские основания: после поражения в первой войне он под прикрытием одобренной ООН программы «Нефть в обмен на продовольствие» тратил львиную долю нефтяных доходов на восстановление военного потенциала, а также на подкуп политиков, журналистов и высокопоставленных чиновников ООН. В России в эту коррупционную схему были вовлечены пропутинская Партия мира и единства и КПРФ. Особенно активен был Жириновский – личный друг Хусейна. Примаков также вел какие-то посреднические дела по перепродаже иракской нефти российским компаниям. Среди попавших в сети Хусейна, как выяснилось из сообщений иракской прессы после войны, были представитель Франции в ООН, президент Индонезии, сын генсека ООН Кофи Аннана. Высокопоставленные чиновники ООН, включая ответственного за программу «Нефть в обмен за продовольствие» Бенона Севана, зарабатывали миллионы на продаже иракской нефти. Оправившись от поражения в первой войне, Хусейн в обход санкций создал сеть подставных зарубежных компаний для покупки оружия, наладил производство химического оружия и вел работы по созданию биологического.
– Но все-таки к созданию атомной бомбы он даже близок не был…
– Независимо от этого к концу 2002 г. стало ясно, что программа повышения боеготовности иракской армии в обход оружейного эмбарго ООН идет полным ходом, что Ирак располагает химическим и ведет работы по созданию биологического оружия, а также что созданная Хусейном изощренная система коррупции международной бюрократии страхует его. Обструкционные действия двух постоянных членов Совбеза ООН – России и Франции – против англо-американских проектов резолюций, требовавших от Хусейна беспрепятственного допуска инспекторов ООН на подлежащие проверке объекты, укрепляли его уверенность в возможности безнаказанного следования намеченным курсом. Ничто, кроме смерти, не могло остановить Хусейна в его стремлении взять реванш за унизительные поражения. И слишком вероятной представлялась его решимость использовать оружие массового поражения в грядущих нападениях на соседей.

Полностью эту статью вы можете прочесть в печатном или электронном выпуске газеты «Еврейская панорама».

Подписаться на газету в печатном виде вы можете здесь, в электронном виде здесь, купить актуальный номер газеты с доставкой по почте здесь, заказать ознакомительный экземпляр здесь