Мы представляем классические образцы сатиры и юмора. Авторы этих произведений не перестают удивлять остротой мысли и безудержной энергией творческого куража. К тому же эти сочинения не утратили своей актуальности и могут служить ответом на заявления наших современников.
Сначала на лоснящейся иноходной лошадке, которую мужики называли Лыской, в деревню приехал с пункта участковый агроном. В деревне любили его, потому что он был прост, говорил всегда о понятных и близких вещах, не просил молока и за сено для лошади расплачивался листовым табаком с опытной участковой плантации.
Его лекцию о компосте прослушали, как всегда, внимательно и сочувственно: агроном этот совсем недавно еще сошел со школьной скамьи, он полон был молодого, горячего задора и говорил о пахучем компосте страстно и нежно, как трибун о перевороте, как поэт о любви.
Так как ничто не пропадает в природе вовсе, но видоизмененная материя с возможной пользой должна быть направляема к зарождающейся новой жизни, – говорил агроном, – то надобно, несмотря на всю хозяйственную презренность мусорных этих категорий, складывать в компостные кучи, помимо навоза, ботвы и прелой соломы с листом, также падаль, кошек, собак, золу, кости и кишки.
К словам его относительно удобрительных достоинств собачьих костей, хвостов и золы, один казанок которой, ссыпанный во-время и к месту, на пуд повышает якобы скупой десятинный урожай, отнеслись несколько скептически, но опыт решили все же произвести, и компосты усеялись вскоре телами животных, принявших кончину в борьбе за собачье осеннее счастье.
Недели же через две в деревню приехал фельдшер Флегонт Петрович Тетерка. Если агронома любили за простоту, то фельдшера уважали за ученость и за удивительную способность закруглять речь словами и оборотами, совершенно загадочными для аудитории и едва ли понятными самому Тетерке. В частности, например, язык он называл лингвою и необычайно любил слово «агрегат», придавая ему, видимо, значение чисто медицинское и определяя этим термином то нескромное место, какое присыпается у младенцев талькой и по которому так часто прохаживается впоследствии карающая отцовская длань.
Накануне фельдшер получил из округа циркуляр с предложением ревизовать периодически санитарное состояние деревень и иметь в виду профилактический уклон советской медицины вообще.
Увидев дохлых кошек на компосте, Тетерка, как будто ему всадили в агрегат вершковую булавку, закричал пронзительно и испуганно:
– Это что же за инфекция? Откудова тут трупы, моритури?!
Мужики пояснили ему, что падаль велел таскать на компосты агроном, а дядя Клим, в свое время служивший ночным сторожем при заводе фосфорных туков и общепризнанный поэтому знаток удобрительных дел, прокашлявшись в кулак, скромно, но авторитетно заметил, выступив вперед, что «оно от дохлятины поживей берется». Игнорируя, однако же, это тонкое замечание и аккуратно переписав всех кошек на компостах, Тетерка составил пространный акт о «нарушении гигиены в деревне Малевичи, с предупреждением по 177-й статье». Статья эта, карающая за ложные показания, к дохлым компостным кошкам прямого отношения иметь не могла и была вставлена Тетеркою наугад, в целях административного эффекта; по деревне распространился, однако же, слух, что за кошек будут штрафовать, и мужики, вооружившись вилами, приступили поспешно к изъятию антигигиенических предметов из куч, оглашая попутно воздух разнообразными словесными вариациями на тему о качествах ближайшей агрономовой родни.
Полностью эту статью вы можете прочесть в печатном или электронном выпуске газеты «Еврейская панорама».
Подписаться на газету в печатном виде вы можете здесь, в электронном виде здесь, купить актуальный номер газеты с доставкой по почте здесь, заказать ознакомительный экземпляр здесь
© 2015 Еврейская Панорама. Все права защищены.
