«Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется». Эта тютчевская строка часто вспоминается в нашем глобализированном мультикультурном мире.
Ну могли ли себе представить Эдуард Колмановский и Константин Ваншенкин, что их песня «За окошком свету мало», популярная в 1970-е гг. аж на уровне народной, десятилетия спустя будет исполняться в Израиле на двух языках – русском и иврите? Да не просто исполняться, а в молодежной аудитории.
Какой-то студенческий подвал, ансамбль – гитара, фортепиано, саксофон, солист – стройный бритоголовый мужик в белом костюме, блеск глаз молодой аудитории, подпевают, смеются или грустят по ходу песни.
«А мне мама, а мне мама целоваться не велит...»
На русском поется с прелестным легким акцентом.
На иврите я разбираю только начало строфы: «Бо и мама, бо и мама…»
Как забрела из зимней России эта песня в репертуар Коби Оза, потомка тунисских сефардов, родившегося в самом трудном для житья израильском Сдероте, куда так часто залетают из Газы ракеты? Как забрела она в этот жаркий, счастливый и тяжкий мир из России с ее снегами и волшебным русским мелосом, с ее ощущением сладкой грусти и полноты жизни, с пониманием нелегкой женской судьбы: «Уж давно я не катаюсь, только саночки вожу».
Колмановского, в 1990-е гг. ушедшего из жизни, помнят и любят в России. В феврале в Москве на доме в Газетном переулке (бывшая ул. Огарева), где много лет жил композитор, установили мемориальную доску. На открытие ее собрались последние представители советской песенной культуры.

Михаил РУМЕР

Подписаться на газету в печатном виде вы можете здесь, в электронном виде здесь, купить актуальный номер газеты с доставкой по почте здесь, заказать ознакомительный экземпляр здесь