Разговор с Владимиром Войновичем  

У Пушкина Сальери перед тем, как отравить Моцарта, советует ему, полному недобрых предчувствий:
…Бомарше
Говаривал мне:
«Слушай, брат Сальери,
Как мысли черные к тебе придут,
Откупори шампанского бутылку
Иль перечти „Женитьбу Фигаро“».
Счастливы те, у кого есть своя «Женитьба Фигаро». Среди книг, которые могут помочь при меланхолии, я лично наряду с рассказами Довлатова и фейерверками Жванецкого высоко ценю сочинения Владимира Войновича. Его «Чонкин», удавшийся в редчайшем жанре романа-анекдота, и есть моя «Женитьба Фигаро».

«Я не понимал их юмора»

Жизнь провела Владимира Николаевича через многие испытания: коммунистическая власть преследовала его и вынудила уехать из СССР, он прожил 10 лет в эмиграции, но никогда не терял своего главного дара – чувства юмора. Я вспоминаю его первый после эмиграции приезд в Москву и его выступление в ДК им. Горбунова. Говоря о своей жизни в Германии, Войнович процитировал Меньшикова, который на вопрос Петра I, чем его наградить, якобы сказал: «Ваше величество, сделайте меня немцем!»
Немцем Войнович не стал, но если не любовь, то уж уважение и симпатию к Германии испытывает. В Мюнхене, где писатель прожил 10 лет, он продолжает бывать и сейчас, навещая друзей и дочку. Здесь я и записал интервью с ним.
Вскоре после того как в 1961 г. в «Новом мире» была напечатана первая повесть Войновича «Мы здесь живем», он приобрел всесоюзную известность благодаря «Песне космонавтов», особенно после того, как она понравилась Хрущеву. Популярной стала также песня на стихи Войновича «Про футбольный мяч». С песен и начался наш разговор.
– Вы любите футбол?
– Абсолютно к нему равнодушен. Я работал на радио младшим редактором редакции сатиры и юмора, где должен был составлять программу передач «С добрым утром» и «Веселый спутник». Первые передачи я составил очень неудачно, потому что не понимал их юмора. Туда приходили авторы, которые приносили свои тексты. Какие-то тексты нашим редакторам казались смешными, а о других они говорили, что это дрянь. Я же не отличал одного от другого. Наконец я собрал передачу, понес главному редактору. Он посмотрел и говорит: «У тебя вообще чувство юмора есть?» Я говорю: «Не знаю». Он: «Выброси это». Я выбросил. А я ведь был принят с испытательным сроком... Но потом я написал песню, и когда они увидели, что я могу писать песни, то стали заставлять меня делать именно это. Я был доволен, потому что написать песню мне было гораздо легче. Я писал на разные темы для разных передач. Если речь шла о футболе, я писал о футболе, если бы шла речь о какой-нибудь кухне, я мог бы написать поварскую песню. Я штук 40 всего написал.
– Есть фотография, запечатлевшая вас в Москве с Генрихом Бёллем...
– Это было, по-моему, у Аксенова. У меня были и другие встречи с Бёллем. В Германии я встречался с ним один раз, но несколько раз встречался в Москве, потому что мы оба дружили с художником Борисом Биргером. Но я с ним не очень-то общался, потому что был довольно застенчивым. Я встречался с Бёллем в Москве, наверное, раза три-четыре, наиболее запомнившаяся встреча была в гостинице «Украина». Там было интервью с ним, на которое мы поехали с Биргером, Юлием Даниэлем и еще с кем-то. За Бёллем всегда следили, естественно. Один раз, когда он был у Биргера, мы пошли гулять, а за нами – машина. Биргер вспоминает, что я подошел и сказал им, что если они сейчас же не провалят, то будет плохо. И они уехали. Потом мы были на интервью, а когда оттуда уезжали, за нами ехала черная «Волга» с антеннами вбок. Ясно (смеется), что никаких заговоров мы выдавать не стали. За мной много следили. Тогда ко мне разные люди валом валили. Как-то ни с того ни с сего пришел Крамаров, с которым я не был знаком. Сказал, что тоже хочет уезжать и пришел за советами. Потом приходили от балерины Власовой. Какие-то самые неожиданные люди...

Беседовал Юрий ВЕКСЛЕР

Полностью эту статью вы можете прочесть в печатном выпуске газеты «Еврейская панорама».

Подписаться на газету вы можете здесь, заказать ознакомительный экземпляр здесь

Написать письмо в редакцию

Социальные сети