Апрель 28, 2017 – 2 Iyyar 5777
Работа над ошибками

image

Прожив год в Израиле, американский журналист по-иному смотрит на ближневосточный конфликт  

Летом 2015-го, спустя три дня после того как я, до этого полтора года проработав в этом регионе фрилансером, перебрался в Израиль, я описал чувства, которые вызывал у меня израильско-палестинский конфликт. Тогда один из моих друзей, живущий в Нью-Йорке, заметил: интересно будет посмотреть, как на этих чувствах отразится длительное пребывание в регионе. Вероятно, он предполагал, что с «водительского сиденья» ситуация выглядит иначе, чем из «пассажирского кресла».
И он оказался прав!
До переезда в Иерусалим я придерживался радикальных пропалестинских взглядов. И никогда этого не скрывал. Я – протестант, выросший в живописном и политкорректном уголке Новой Англии. Почти все вокруг меня были либералами. А либерал в Америке уже на свет появляется с ворохом твердых убеждений: следует поддерживать плюрализм, быть толерантным, отстаивать права сексуальных меньшинств, требовать права на аборт и ограничения торговли оружием. Убежденность в том, что израильтяне угнетают палестинцев, является составной частью этого кредо. Большинство «прогрессивных граждан» в США видят в Израиле агрессора, подавляющего «бедных арабов» и брутально ограничивающих их свободу.
«Я полагаю, что Израилю следует отказаться от контроля над сектором Газа и большей частью Западного берега, – написал я 11 июля 2015 г. из парка неподалеку от моей новой квартиры в иерусалимском квартале Бака. – Оккупация является актом колониализма, который ведет лишь к страданиям и отчаянию миллионов палестинцев».

Даже хипстеры были религиозными
Возможно, подобные взгляды по вполне естественным причинам не очень нравились тем людям, с которыми я встречался в первые недели своего пребывания в Иерусалиме – городе, который вплоть до самых окраин является консервативным. Мы с женой более или менее случайно поселились в еврейской части города. Просто первый же человек, ответивший на наш запрос на посредническом интернет-сайте по аренде недвижимости, жил именно в этом квартале, где религиозны даже хипстеры. Вследствие этого почти все, с кем мы общались в первое время, были израильскими евреями и были настроены произраильски. Из страха я не слишком выставлял напоказ мои пропалестинские взгляды, но все же мои собеседники каким-то тайным чутьем улавливали мою антипатию (лишь позже я узнал, что у израильтян для этого существует шестое чувство).
В первые недели моего пребывания в Иерусалиме я находился в состоянии перманентного спора об израильско-палестинском конфликте со всеми моими соседями. В отличие от Новой Англии, в Израиле не позволяют себе привилегии вежливо уклоняться от политически острых дискуссий. За пределами Большого Тель-Авива конфликтом пронизано все, он затрагивает почти все сферы жизни. Скрыться от него невозможно.
В ходе одного из многочисленных споров мой собеседник – милый американский еврей в возрасте чуть за 30 – заявил, что все палестинцы – террористы. Я разозлился и сказал ему, что неправильно называть террористами всех, если на самом деле лишь незначительная часть палестинцев поддерживает террористов. Мой собеседник тут же открыл свой лэптоп и вывел на экран данные опроса, проведенного в 2013 г. организацией Pew Research. Тогда исследователи опросили тысячи человек по всему исламскому миру, чтобы выяснить, одобряют ли они атаки террористов-смертников на гражданское население для «защиты ислама от его врагов». Опрос показал, что 62% палестинцев поддерживают террористические действия с подобной мотивировкой. Более того, палестинские территории были единственным местом, где террор имел такую поддержку. Во всем остальном мусульманском мире – от Ливана и Египта до Пакистана и Малайзии – приверженцы террора все же составляли незначительное меньшинство. Я не мог допустить, чтобы последнее слово в споре осталось за моим собеседником, хотя признаюсь, что приведенная им статистика меня озадачила.
Менее чем через месяц, в октябре 2015-го, началась волна палестинских терактов против евреев-израильтян. Почти ежедневно разъяренные молодые мусульмане-палестинцы кидались на них с ножами или пытались наехать на них машиной. В Иерусалиме было много случаев насилия, нередко в нескольких шагах от моего дома или тех мест, где работаю я или моя жена, куда мы ходим за покупками.

Я считал виновниками израильтян
К израильтянам я не испытывал особых симпатий. Скорее, определенную враждебность. Я чувствовал, что причина конфликта – в них. Мне хотелось растормошить их, внушить им: «Перестаньте оккупировать Западный берег, блокировать сектор Газа, и палестинцы прекратят вас убивать!» Мне казалось, что это очевидно, и я удивлялся тому, как можно не понимать, что насилие является естественной, хотя и неприятной реакцией на действия израильского правительства. Прошло некоторое время, прежде чем я начал ощущать это насилие как нечто касающееся меня лично и стал с большим пониманием относиться к позиции израильской стороны.
Когда «интифада ножей» была в полном разгаре, журналистская работа привела меня в соседний восточно-иерусалимский квартал Сильван. Первый же встреченный там палестинский ребенок в возрасте примерно 13 лет ткнул в меня пальцем и заорал по-арабски: «Еврей!» Вокруг нас мгновенно собралась толпа его друзей. Их глаза сверкали ожесточением, и все они выкрикивали: «Еврей! Еврей!» Чувствуя, как сердце выскакивает у меня из груди, я раз за разом кричал им по-арабски: «Я не еврей!» Я пытался объяснить им, что я – американский журналист, который любит Палестину. Постепенно они успокоились, но забыть недавнее выражение их глаз я уже не мог.
Позже на вечеринке в Аммане я познакомился с одним палестинцем, выросшим в квартале Сильван. «Если бы ты был евреем, они вполне могли бы тебя убить», – «успокоил» меня он.
В тот день мне удалось выбраться из Сильвана, но не всем в Израиле в те дни так улыбалась удача. Волна насилия в стране продолжалась. Мое мнение постепенно начинало меняться. Вероятно, потому, что насилие впервые коснулось меня лично. Я стал переживать по поводу того, что, возвращаясь с работы домой, моя жена может стать жертвой ножевой атаки. Каждый раз, когда на мой телефон приходило сообщение об очередном теракте и моей супруги не было рядом, я тут же слал ей СМС, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.

Насилие становится персональным
Однажды наш с женой приятель – пожилой еврей, пригласивший нас на ужин к себе домой в соседний квартал Тальпиот, – рассказал о том, что около месяца назад один из его друзей был зарезан двумя палестицами в автобусе недалеко от своего дома. Я знал эту историю, причем не только из новостей: я брал интервью у семьи одного из террористов. В ходе этого интервью семья рассказала мне, что этот молодой человек – многообещающий предприниматель, который «обезумел от ежедневных издевательств оккупантов». Я подготовил это интервью с весьма сочувственным комментарием для иорданского интернет-сайта Al Bawaba News.
После того как я узнал, что жертвой теракта был друг моего знакомого, мой взгляд на эту историю изменился. Я почувствовал себя мерзко, поскольку оказался причастным к публичному возвеличиванию убийцы. Убитый Ричард Лакин был, как и я, родом из Новой Англии и учил иерусалимских детей английскому языку. Он верил в то, что мир с палестинцами возможен, и, по словам его сына, не пропускал ни одной демонстрации за это. А его убийцы получили 20 тыс. шекелей, чтобы тем злосчастным утром ворваться в автобус со своим смертоносным оружием. Еще спустя год после теракта в Восточном Иерусалиме можно было встретить плакаты с лицами прославляемых смертников (один из них, 22-летний Баха Алиян, был убит на месте преступления, второй – 23-летний Билял Ранем – был схвачен).
Моя личная, хотя и косвенная причастность к этой истории заставила меня задуматься о том, как получилось, что я, по сути, одобрил палестинское насилие. В то же время большинство «правозащитников» и либеральных СМИ по-прежнему обвиняли Израиль в эскалации конфликта. В январе 2016-го, когда улицы по соседству с моим домом были обагрены кровью безвинных израильтян, тогдашний генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун заявил, что «подобная реакция на действия оккупантов по-человечески понятна». В действительности же подобные убийства не имели оправдания независимо от политической ситуации, и выказывание Пан Ги Муна меня покоробило.

Хантер СТЮАРТ

Впервые опубликовано в газете Jerusalem Post

Полностью эту статью вы можете прочесть в печатном или электронном выпуске газеты «Еврейская панорама».

Подписаться на газету в печатном виде вы можете здесь, в электронном виде здесь, купить актуальный номер газеты с доставкой по почте здесь, заказать ознакомительный экземпляр здесь

Социальные сети