115 лет назад родился самый дорогой художник современности  

Свою жизнь Марк Ротко начал Маркусом Ротковичем. Его отец Яков был аптекарем, снабжал бедных бесплатными лекарствами, работал добровольцем в больнице, писал письма для неграмотных и устраивал у себя в доме политические собрания. «Мой отец, – вспоминал Ротко, – был активистом еврейской социал-демократической партии Бунд». В возрасте 27 лет он женился на 16-летней Анне Гольдин из состоятельной восточно-прусской еврейской семьи. Ее первая гувернантка была англичанкой, и Анна хотела, чтобы ее называли Кейт. В Литве у Якова и Кейт появились на свет их первые дети, Соня и Альберт. В 1895 г. семья переехала в Двинск, где родились двое младших сыновей, Маркус – 25 сентября 1903 г.
Мойше, второй из младших сыновей, вспоминал, как на Йом-Кипур отцу быстро надоедали молитвы и песнопения, и он начинал читать политические памфлеты, которые прятал в молитвеннике. Все четверо детей, согласно его плану, должны были получить основательное образование и внести свой вклад в дело радикального переустройства российского общества. Мама Кейт по ночам стирала, чтобы облегчить работу горничной (по ночам, чтобы никто не видел, как аптекарская жена стоит у лохани). Соня окончила двинскую гимназию и выучилась на стоматолога в Варшавском университете, Мойше последовал примеру отца и окончил фармацевтическое отделение Вильнюсского университета, Альберт поступил туда же.
Подавление революции 1905 г. превратило Якова в пессимиста. Царская Россия, осознал он, никогда не переменится изнутри. И отец решает дать своему младшему сыну религиозное воспитание, отправив Маркуса в хедер, который тот возненавидел. Однажды девятилетний Маркус вернулся из школы и заявил, что больше и шагу не ступит в синагогу. Позже он утверждал, что тогда за несколько недель забыл иврит. (Неправда: подростком в Америке он написал на иврите рассказ, пьесу и несколько стихотворений. Лишь после смерти отца он отдалился от веры, хотя тогда в память об отце пообещал себе ходить в синагогу ежедневно в течение года. Впрочем, сдавшись через пару месяцев, он с тех пор ни разу не переступил порог синагоги и в самом деле забыл иврит.)
Маркусу было 10 лет, когда его семья эмигрировала в США. С самого начала он чувствовал себя в Америке изгоем, и это ощущение осталось с ним навсегда. И 30, и 40 лет спустя он не мог простить родителям, что они «трансплантировали» его на новую землю, которая так и не стала для него родной.
На одной из его первых картин («Уличная сценка», 1937 г.) слева – глухой, без окон, фасад дома, справа – сиротливый мужчина и женщина, над ними возвышается старик-еврей с длинной бородой. Картина очень напоминает ранние работы Марка Шагала – другого изгнанника, выросшего за 250 км от Двинска, в Витебске, тоже на берегу Двины.

Ян БРОККЕН

Полностью эту статью вы можете прочесть в печатном или электронном выпуске газеты «Еврейская панорама».

Подписаться на газету в печатном виде вы можете здесь, в электронном виде здесь, купить актуальный номер газеты с доставкой по почте здесь, заказать ознакомительный экземпляр здесь

Социальные сети