– А на Песах, – сказала преподавательница ульпана, – желающие могут поехать на три дня в семью в Иерусалим, на Голаны или в Гуш-Катиф.
За те несколько месяцев, что Мирьям прожила в Израиле, она посещала Иерусалим уже не раз. На Голанах побывать, конечно, тоже любопытно.
– А что такое Гуш-Катиф? – спросила она соседа, выходца из Польши.
Тот долго расписывал красоты природы, кои радовали глаз посетителям этого куста поселений, опоясавшего и пронизавшего сектор Газа, а потом добавил: «А какие там люди!» Эта фраза решила все. Поехать в место, славящееся не памятниками старины, не шедеврами архитектуры, а людьми, – как можно от этого отказаться? Правда, желавших увидеть эту тмутаракань было всего человек 15, не набиралось даже на один спецавтобус. Но надо знать Мирьям! И сегодня, когда она не выходит на улицу без роллатора, кажется, будто у нее внутри мощный мотор, а 25 лет назад для этой заводилы не составило проблемы наполнить учениками ульпана не один, а целых три автобуса. Колонна отправилась в Гуш-Катиф, и там их распределили по семьям. Мирьям оказалась в поселении Неве-Дкалим, в доме рава Азриэля Ариэля.
Все было очень интересно, все радовало. Вот только из-за несовершенного иврита репатриантка с пятимесячным стажем жизни в новой стране понимала не все. После трапезы она набралась смелости и попросила перевести ей красивую песню, которую присутствующие так слаженно пели. Песня оказалась псалмом, и когда рав Азриэль дошел до слов: «Возврати, Господь, изгнанников наших, как возвращаешь потоки на иссохшую землю...», Мирьям воскликнула:
– Да ведь я это видела!
И рассказала, как в тот день, когда вышла из самолета в аэропорту им. Бен-Гуриона, там каждый час приземлялись самолеты с репатриантами, и зал приема новых граждан наполнялся и снова пустел, наполнялся и пустел.
Я не верю, когда кто-то говорит, что разочаровался в Израиле. Израиль – в нас. Он такой, каким мы хотим его видеть. Мирьям увидела самое главное, и поэтому она счастлива, несмотря на все ужасы, которые ей пришлось пережить. Так же, как автор этих строк, глядя когда-то на горы Самарии, понял, что они – его судьба, так и Мирьям в тот день почувствовала, что ее судьба – Гуш-Катиф.
– Ну так переезжай к нам в Неве-Дкалим!
– А ульпан? – робко возразила Мирьям.
– Есть у нас ульпан, – успокоил ее рав.
– А где я жить буду? Я все поселение обошла – ни одного свободного домика-каравана нет, не говоря уже о квартирах.
– Найдем! – решительно объявил рав Азриэль.
Ничего он, конечно, не нашел, и когда через несколько дней Мирьям появилась на пороге дома рава со своими пожитками, его жена, смущаясь, предложила ей поселиться в рабочем кабинете ее мужа. Кабинет был крохотный, но переселенка была в восторге. За те полгода, что она прожила в доме этих замечательных людей, чувства любви к родине и своему народу, переполнявшие ее, получили опору в идеях Торы, с которыми она здесь впервые серьезно встретилась.
Когда по соседству освободился караван, Мирьям переселилась туда и начала учиться на курсах школьных врачей, но не успела окончить – произошло несчастье: то ли автомобильная авария, то ли один из многочисленных терактов, замаскированных под аварию. Счастье, что в тот момент Мирьям успела упереться рукой в потолок машины, это спасло ей жизнь и даже обогатило ее: с тех пор в предплечье «прописались» золото с платиной – в виде скоб.
Жизнь налаживалась. Мирьям работала в Гуш-Катифе школьным врачом. Из каравана она переехала в дом, который позже выкупила. Здесь же, как говорится, встретила свою судьбу…
Яакова Фридмана никто не мог назвать слабым человеком. Когда-то он боролся в рядах ЭЦЕЛа, но пережить гибель жены в автокатастрофе оказался не в силах. С каждым днем ему становилось все хуже. Казалось, смерть побеждает. И тут он встретил Мирьям. После этого непонятным осталось лишь одно: как они до сих пор жили друг без друга.
Я написал, что Мирьям встретила свою судьбу в Гуш-Катифе. Но и Гуш-Катиф встретил в ней свою судьбу. В песне на слова Юрия Визбора и Дмитрия Сухарева есть очень точные слова: «Этот город наш с тобою, стали мы его судьбою...» Вот и Мирьям стала одной из 10 тыс. жителей Гуш-Катифа, которые стали его судьбою.
В 2005-м эти судьбы сломали…
Когда солдаты пришли выселять Мирьям, она сказала одному из них: «Я вам в бабушки гожусь. Окажись на моем месте твоя бабушка, ты бы ее тоже вышвырнул из дому?» Парень отвел глаза и пробормотал: «Нет». «Значит, – обратилась она к солдатам, – я остаюсь без крова только потому, что я не ваша бабушка?» Солдаты не смогли сдержать слез, и Мирьям подумала: «Ну что я, в самом деле… Это же дети, над которыми государство издевается так же, как над нами».
Дальше были две недели кошмара. Гостиница, куда забросили жителей Неве-Дкалим, оказалась первым кругом ада. До сих пор в ушах Мирьям звучит фраза тамошней начальницы: «Будь моя воля, вы и этого не получили бы». Особенно болезненным там был вопрос с едой. Лозунг кухни был: «Продукты не выбрасываются, а съедаются». Дело доходило до того, что недоеденную пищу собирали с тарелок и выкладывали обратно в чаны, а потом – вновь на раздачу. «Выселенцы» не выдержали и позвонили в санэпидемслужбу, но в день «неожиданного» приезда комиссии все продукты были свежайшими. Уже через три дня они вновь стали, выражаясь словами Булгакова, второй свежести. Но «лопать, что дают» продолжали – ведь своих кухонь у изгнанников не было, равно как и денег.

Александр КАЗАРНОВСКИЙ

Полностью эту статью вы можете прочесть в печатном или электронном выпуске газеты «Еврейская панорама».

Подписаться на газету в печатном виде вы можете здесь, в электронном виде здесь, купить актуальный номер газеты с доставкой по почте здесь, заказать ознакомительный экземпляр здесь