Советская власть все время хотела сделать из историка литературы, переводчика европейской поэзии Ефима Эткинда заговорщика. Потому что для власти любой, кто проявлял свободомыслие, был инакомыслящим. Следовательно – несогласным. Он действительно был несогласным и инакомыслящим, но вот кем-кем, а заговорщиком член Союза писателей, доктор филологических наук Ефим Эткинд не был и быть не собирался. О чем и рассказал в своей книге «Записки незаговорщика», впервые опубликованной в вольнолюбивом городе Лондоне в 1977 г. (в России – в 2001-м). «Записки» переводились на разные языки, в том числе в 1981-м на немецкий (книга вышла в Мюнхене под весьма символичным названием «Бескровная казнь»; сам Эткинд происшедшее с ним в Советском Союзе называл «гражданской казнью») и пользовалась в Германии большим успехом.
Незаговорщик Ефим Эткинд всегда действовал открыто. И когда выступал по так называемому «делу Бродского», и когда поддерживал Солженицына и Сахарова.

Свидетель защиты
В 1964 г. в Ленинграде состоялся суд над Иосифом Бродским. Одного поэта-еврея судили по доносу другого еврея – афериста Якова Лернера. Третий еврей – профессор Ефим Эткинд – выступал в качестве свидетеля защиты. Еврейка, журналистка и прозаик Фрида Вигдорова вела подробную запись процесса, документ ушел в самиздат и оттуда, преодолев все преграды, – на Запад.
Русская история весьма и весьма символична: в XX веке молодого поэта судили в большом зале Клуба строителей на Фонтанке, рядом с домом, где в XIX веке располагалось Третье отделение – жандармское ведомство графа Бенкендорфа.
Бродского обвиняли в тунеядстве. Из стенограммы: «Судья Савельева: „…Какая ваша специальность?“ Бродский: „Поэт. Поэт-переводчик“ <...> Судья: „А вы учились этому?“ <…> Бродский: „Я не думал, что это дается образованием“. Судья: „А чем же?“ Бродский: „Я думаю, это... (растерянно)... от Бога...“» Эткинд убеждал судей, что подсудимый – поэт, что он переводит стихи, а перевод – это «труднейшая работа, требующая усердия, знаний, таланта». Но доводы свидетеля защиты судью Савельеву не убедили, как и утверждение подсудимого, что поэт – это от Бога. В Бога судья не верила.
Поэта сослали на пять лет в деревню Норинскую Архангельской области (см. «ЕП», 2016, № 1). В отношении его защитника было вынесено частное определение («пытался представить поэта как непризнанного гения, а его пошлые и безыдейные стихи – как талантливое творчество, что свидетельствует об отсутствии у него идейной зоркости и партийной принципиальности»).
Иосифа Бродского власти принудили эмигрировать в 1972 г., а затем лишили советского гражданства. В 1988-м бывший советский «тунеядец» был удостоен Нобелевской премии по литературе.
Ефима Эткинда власти принудили покинуть страну в 1974 г., а затем профессора, как и поэта, лишили советского гражданства. В 1988 г. в Лондоне он издаст книгу «Процесс Иосифа Бродского».
Как сложилась в дальнейшем судьба судьи Савельевой, неизвестно. Думаю, что она благополучно дожила до пенсии, не испытывая никаких угрызений совести. Между прочим, Савельева, стараясь подчеркнуть, к какому роду-племени принадлежит свидетель защиты, когда Эткинд протянул ей паспорт, прочитала его отчество не так, как было записано – «Григорьевич», а «Гиршевич», о чем было известно только компетентным органам. Но это всего лишь штрих к портрету судьи и атмосфере суда, царившей на Фонтанке...

Геннадий ЕВГРАФОВ

Полностью эту статью вы можете прочесть в печатном или электронном выпуске газеты «Еврейская панорама».

Подписаться на газету в печатном виде вы можете здесь, в электронном виде здесь, купить актуальный номер газеты с доставкой по почте здесь, заказать ознакомительный экземпляр здесь