Долгое время Андрей Мартынов работал наладчиком – пытался наладить свою жизнь. А я стремился ему помочь.
У меня свой метод: стоит мне кому-то посочувствовать, у того со временем все меняется к лучшему. Не раз такое было. Начинаю я, допустим, переживать за человека, у которого мало денег или которого девушки не любят. Максимум – полгода, и он – в катастрофическом порядке! Про меня, естественно, сразу забывает, но все равно радостно.
Когда мы познакомились, Мартынов продавал пирожки собственного изготовления. Он вставал в четыре утра, замешивал тесто и часам к восьми выходил с горячими пирожками к метро. Андрей – бывший баскетболист. Центровой. Поэтому пирожки утопали в его огромной ладони, и, казалось, в любую секунду он готов совершить «слэм-данк» – в прыжке двумя руками сверху всадить пирожок в рот потребителя, как в кольцо. Пирожки я так и не попробовал. Не решился. Но кто-то, видать, попробовал, и Мартынов из большой кулинарии вскоре ушел.
Зато я пробовал колбасу колбасника Мартынова, в которого он тут же переквалифицировался, открыв целый колбасный цех. Я люблю колбасу, но сколько я один мог ее съесть?! Поэтому колбасный рай Мартынова длился недолго.
Потом Андрей сторожил банк, выпускал сборники анекдотов, даже вошел в предвыборный штаб какой-то партии. Я держал деньги в этом банке, покупал сборники себе и друзьям, голосовал за эту партию, но Мартынов нигде не задерживался. Мой школьный учитель математики Ефим Абрамович Вуллер в таких случаях говорил: «Вигонят из везде!»
А между тем семью нужно было кормить, и Андрей перешел работать в артель, которая производила церковную утварь. Ну что я мог для него сделать – купить домой кадило? Зачем? И что бы мне сказала жена?
И она сказала. По другому совсем поводу, но с этого, собственно, моя история про Мартынова начинается. Итак…
– Замок заедает, – сказала моя жена и укоризненно посмотрела на меня. – Когда-нибудь мы не сможем войти в дом!
Идея родилась мгновенно.
– Мартынов, – спросил я, – ты умеешь врезать дверные замки?
– А как же! – ответил Мартынов и тут же оговорился по Фрейду: – Я все имею, в смысле, умею.
На следующее утро я привел его к себе домой. Первым делом он увидел продавленный антикварный диван, который в семье моей жены переходит из поколения в поколение. Спать на нем было рискованно, но сидеть еще можно. Одним рывком Мартынов перевернул диван, который не успел даже скрипнуть, и сдернул обивочную ткань снизу. Из дивана посыпалась тырса времен Серебряного века русской поэзии.
– Надо будет потом переобить! – деловито сказал Мартынов и, оставив диван вверх тормашками, подошел к двери и вытащил из кармана нечто среднее между финкой и тесаком для разделки туш. Одно движение – и огромный кусок дерматина, которым была обита дверь, пал ниц. Я еще успел подумать – зачем? В освободившееся место можно было врезать десять замков, а у меня замок был маленький и всего один.
– Замок?! – Длинные пальцы Мартынова потянулись ко мне, как пальцы хирурга за скальпелем.
– Класс! – уважительно оценил мастер мое приобретение. – Английский, семь секретов!..
Мартынов не работал, он сгорал в работе. Казалось, что он не врезает замок, а печет пирожки, набивает колбасу и изготавливает церковную утварь одновременно. Я боялся мешать и ушел в комнату. Когда он меня позвал, уже смеркалось:
– Хозяин, готово!
Я подошел. Дверь была открыта.
– Сейчас я тебе буду показывать, как закрывать дверь, – сказал Мартынов. – Смотри...

Александр ВОЛОДАРСКИЙ

Полностью эту статью вы можете прочесть в печатном или электронном выпуске газеты «Еврейская панорама».

Подписаться на газету в печатном виде вы можете здесь, в электронном виде здесь , купить актуальный номер газеты с доставкой по почте здесь заказать ознакомительный экземпляр здесь

Написать письмо в редакцию